Поздравляем с премьерой коллекции в Москве. Почему она называется Le Giare?

Как видите, все эти предметы – ванная, раковина, унитаз, биде и писсуары – похожи на яйцо, аккуратно разрезанное пополам. Но назвать коллекцию «Яйцо» было бы банально. Мы обратили внимание на сходство объектов с древнеримскими cосудами le giare («ле джаре»), в которых хранили оливковое масло. В их честь и назвали. Однако, отправной точкой дизайна все-таки послужила форма яйца. Она универсальна, неподвластна времени и оценочным суждениям, всем понятна и в то же время обладает сильным символическим значением – вспомните хотя бы картины Пьеро делла Франческа. Яйцо – начало всего, символ жизни, идеальное произведение природы, Творца…

В дизайне сантехнического оборудования эта форма, кажется, не раз уже использовалась…

В самом обращении к идее яйца, действительно, нет ничего нового. Но в данном случае  она помогла соединить в гармоничное целое предметы, которые обычно его не составляют. Заходя в ванную комнату, я часто себя спрашивал, почему пара унитаз-биде не сочетается по дизайну с умывальником и ванной. А тут несколько функций рождаются из геометрического совершенства одной формы. В этом и провокация, и инновация, и квинтэссенция минимализма.

Как создавались эти предметы? Формы моделировались на компьютере?

Сначала были скетчи. Я принадлежу к «старой гвардии» архитекторов, привыкших к карандашу и бумаге. На компьютере не рисую. Делаю очень много зарисовок просто того, что приходит в голову. Это интуитивный процесс, из которого выходят эскизы, похожие на детские каракули или на карикатуры. Но я считаю, что не обязательно делать детальный рисунок. Достаточно наброска, передающего суть. Естественно, затем для презентации заказчику мои коллеги в студии проработали все на компьютере.

Как восприняли идею коллекции заказчики – компания Cielo?
 
Первое, что сказали технологи: «Красиво. Нет, даже очень красиво, но невозможно, совершенно невозможно». До этого они не выполняли раковины такой формы и размеров в керамике. Однако, как говорил «мой учитель» Стив Джобс, нет ничего невозможного. Мастера фабрики приняли вызов. В гипсе было выполнено несколько прототипов. Надо сказать, что Cielo всегда их делает. Несмотря на индустриальный процесс работы, ее суть остается ремесленной. Прекрасный пример Made in Italy. В прототипах мы долго изучали изгибы, радиусы, пропорции, и сломали на этом пути немало копий, хотя, казалось бы, ну что сложного в яйце? Однако, чем проще форма, тем сложнее достигнуть совершенства в ее воплощении.

Вы считаете себя перфекционистом?

Я больше, чем перфекционист. Я одержим совершенством.

Что означает для Вас совершенство?

У совершенства есть интересная особенность – когда оно достигнуто, наступает тишина. Никто не может больше ничего сказать. Ничего ни отнять, ни добавить. Вещь перестает казаться реальной. Она как с другой планеты. Превращается почти в недосягаемую абстракцию, почти в сакральный предмет.

Дома Вас окружают такие предметы?

Дома у меня минимум предметов. Мне нравится пустота. Она помогает думать. Чем больше объектов вокруг, тем мне тяжелее сосредоточиться. Нужны свободное пространство и тишина.

Важная категория Ваших проектов, о которой Вы не раз говорили в других интервью – духовность. Какими средствами она достигается – с помощью света?

Свет важен, но не он является отправной точкой. Он следует исходной ситуации, форме, которая первична. Свет нельзя спроектировать – это под силу только Господу Богу. Архитектура может лишь интенсифицировать или убавить, направить потоки света, куда нужно. Однако одухотворить пространство можно и другими средствами – выбрав правильные, натуральные материалы и простые, геометрически ясные природные формы.

Вы интересуетесь инновационными материалами?

Мне интересно экспериментировать с новыми способами обработки натурального камня. Камень в моем сознании связан со стихией земли, основой, по которой мы ходим. Однако он способен производить разнообразное впечатление, и сейчас меня привлекают отделки, позволяющие физически тяжелому материалу выглядеть легким.

В Вашем творческом арсенале совсем нет места для орнаментов и других декоративных элементов?

Я не претендую на абсолютную правоту, но ни в архитектуре, ни в дизайне украшения мне не по душе. Да, я могу в равной мере восхищаться и объектами Миса ван дер Роэ, особенно его павильоном Германии в Барселоне, и готическими соборами с их причудливыми, сложными конструкциями и декором. Однако в большинстве случаев декор меня раздражает. Не понимаю, например, зачем украшают еду. Если еда вкусная, то ни в каких визуальных ухищрениях она не нуждается.

Вы придерживаетесь одинаковых принципов, проектируя здания, интерьеры и предметы?

Я бы сказал, что это один принцип, и он – как философский или религиозный. Один и тот же для курортов, бутиков, музеев, частных домов, cтолов, кухонь и умывальников. Мы живем в довольно запутанном мире, где есть место всему. Разнообразные идеи и идеологии варятся в общем котле. И каждый должен сделать себя сам, выработать свою позицию по отношению к окружающему миру, жизни, архитектуре и так далее. Я очертил свою территорию, нашел свой стиль.

Однажды Вы сказали, что мечтаете спроектировать и построить храм. Мечта реализовалась?

Еще нет, но я не перестал об этом мечтать.

Бутик Giorgio Armani в Третьяковском проезде (Москва). Отдел вечерних платьев и VIP-примерочных. Клаудио Сильвестрин проектирует для модельера Джорджо Армани пространства по всему миру с 1999 года, но с московским магазином связана любопытная история. Рассказывает автор: «Этот проект – характерный пример творческой интуиции, которую нельзя приобрести с дипломом архитектора. Когда мне показывали здание, я захотел подняться на крышу, чтобы взглянуть оттуда на город, и по пути увидел закрытую дверку, спросил, что за ней. Выяснилось – кладовка, которая не принадлежит магазину. Попросил, даже настоял, чтобы открыли. Нескольких секунд было достаточно, чтобы понять: это одно из самых прекрасных помещений в здании. В Милане порекомендовал Джорджио приобрести его, и тот, не глядя, договорился через секретаря о покупке.Так заброшенная кладовка была преобразована в лучший уголок бутика».

Что Вы думаете о Москве?

Москва заметно изменилась с 2001 года. Это очень витальный город. Но я бы не стал говорить о его архитектуре, мне кажется, важнее его кипучая энергия. Архитектуру можно рассматривать только в комплексе с ней. Энергия живет и там, где есть здания, и там, где их нет. Я не могу сказать, что в Москве архитектура определяет ее суть в отличие от Манхэттена, например. У меня не было возможностей хорошенько рассмотреть современную московскую архитектуру, но те здания, что я видел… Такие строили по всему миру еще 30 лет назад. Я оценил, что стало больше пешеходных улиц. И траффик мне показался более упорядоченным.

Вы давно живете и работаете в Лондоне. Что определяет суть этого города? Есть ли в Лондоне что-то, что Вам не нравится?

Вы знаете, я очень люблю детей и учусь у них – дети говорят правду. Как-то, гуляя по Лондону со своим пятилетним сыном я спросил его, что ему больше всего нравится в пейзаже, который он видит. Он удивленно посмотрел на меня и ответил: «Все!». Вот такой восторг перед жизнью я и пытаюсь сохранить, хотя с годами сложно оставаться молодым внутри, не идти на компромиссы и быть всегда уверенным, что «все прекрасно». Однако, я чувствую, что во мне жив еще мечтатель и продолжает бурлить вулкан, способный извергать фантастические вещи.  

Сайт архитектора: http://www.claudiosilvestrin.com/