От участников требуется представить уникальное мебельное решение, ориентированное на будущее — для кухни, офиса, гостиной или спальни. Проекты должны быть основаны на существующих технологиях и процессах и быть реализуемыми. Возможно, именно свежие конкурсные идеи помогут сгладить возникающий конфликт между рабочей и жилой зонами внутри дома, где границы становятся все менее четкими, а одна зона плавно перетекает в другую.

Организаторы конкурса приготовили привлекательный призовой фонд: первые три победителя, которых определит независимое жюри, получат памятную конкурсную статуэтку, денежную премию в размере 2000 евро, а также отправятся в путешествие в Германию на несколько дней.

Еще одного победителя определят непосредственно компании Hettich и REHAU. Из всех конкурсных проектов представители компаний выберут только одну работу, которая на их взгляд будет достойна поощрения. Победитель в этой категории получит возможность посетить специальный семинар по дизайну, организованный компаниями Hettich и REHAU в Германии.

Но это еще не все. Впервые в этом году лучшая работа конкурса будет определена открытым голосованием на сайте www.internationaldesignaward.com. Автор проекта, получивший наибольшее количество голосов, будет награжден призовым ваучером на сумму 500 евро.

Проекты принимаются до 1 марта 2015 года.

Подробности:  на сайте конкурса  

Этим летом на свет появились два средовых объекта, разработанных проектной группой «Поле-Дизайн».  Один – «Ленивый зиккурат», ключевое сооружение «Архстояния 2014» – обосновался на природных просторах Никола-Ленивца. Другой – многофункциональный объект «Выксунь вверх!» (назван в честь речки Выксунь) – расположился на набережной Верхнего пруда в Выксе, где в июне прошел «Арт-овраг». Таким образом, «Поле-Дизайн» оказалась своеобразным связующим звеном между «городом» и «деревней»:  между  четвертым праздником урбанистической культуры – локальным, но обещающим большое будущее, и действом на заповедных берегах Угры, некогда камерным, для узкого круга единомышленников, но за восемь лет набравшим нешуточные обороты международного арт-шоу. О развитии двух фестивалей и созданных для них объектах мы поговорили с Владимиром Кузьминым, руководителем проектной группы.

Владимир, как участник самого первого и нынешнего «Архстояний», Вы имеете полное право сравнивать, говорить о «было-стало». Некоторые старожили и критики сетуют, что с ростом и притоком посетителей, приходом нового креативного менеджмента фестиваль утратил свою первородную атмосферу полного растворения людей и объектов в природе. А с приездом иностранных биеннальных звезд – потерял и часть своей художественной идентичности, воплощавшейся в реализации авторских концепций кустарными в лучшем смысле этого слова способами. Как Вы оцениваете перемены? 

Именно как участнику мне отчасти трудно рассуждать о произошедших изменениях этого года. Мы полностью сконцентрировались на строительстве нашего объекта. И на фоне беспокойства о сроках, конструкции, качестве все остальное казалось нам незначительным. Да, у фестиваля новая структура управления, но я не вижу в этом ничего плохого, разрушающего. Да, возможно, в силу каких-то организационных действий часть прежней исключительной ауры утрачивается, но и это естественный процесс. Восемь лет назад на «Архстояние» приезжало менее 2000 человек, а сегодня – 6-10 000. Это уже совершенно другой формат, фестиваль больше не может оставаться творческим междусобойчиком. Если не организовывать парковки, точки питания и проживания, не продавать билеты, все это обратиться в хаос. Говорить о том, что кто-то разрушает «дух места», – легко, но попробовали бы критики сами устроить нечто такого масштаба, да еще за много километров от Москвы.

Что же касается «биеннальных звезд»... Понимаете, выбор того или иного участника, выбор темы, расставление акцентов – это прерогатива Организаторов. Они решают сложнейшую задачу, поддерживая интерес к фестивалю из года в год, у все большей и большей аудитории. В том числе и с помощью приглашенных Кураторов. Фестиваль не может не меняться и, конечно, разные люди и разные идеи и дела делают его разным. Мне лично была всегда  близка его природная средовая основа... Эта основа и не даст, в конечном счете, утратить связи с духом и традициями Места. Если брать наш «Ленивый зиккурат», то он дух места как раз поддерживает и буквально следует его традициям. 

Форма вашего творения порождает множество архитектурных ассоциаций, причем не столько из шумеро-вавилонского мира, откуда собственно пошли «зиккураты», сколько из древнерусской храмовой архитектуры. Что же послужило прототипом? 

Любая конструкция, именуемая «зиккуратом», предполагает миллион прототипов, но на самом деле мы стремились уйти от прямых параллелей. Это объект ремесленно-зодческий – когда процесс реализации и является актом творения. Мы решали задачи подъема наверх, руководствовались возможностями применения тех или иных технологических приемов, старались извлечь максимум из материала. Мы думали о том, что технология рубки «в реж» позволяет облегчить вес конструкции. То есть «Ленивый зиккурат» больше тяготеет к постройкам ремесленно-прагматическим, чем к символическим. Хотя мы объект проектировали, производили инженерные расчеты, рубленая структура сама по себе предлагает натурально-рукодельный способ возведения: взгромоздить «клеть» на «клеть». Хрестоматийная пирамида – восьмерик, шестерик, четверик. Протогеометрия формы узнаваема, но никаких конкретных «литературных» прототипов за ней нет. Мы к этому и не стремились.

Как шло строительство, были трудности?

С нами работала команда суперпрофессионалов  – Александр Нилов и его компания. Они сделали практически невозможное – возвели «Зиккурат» в кратчайшие сроки, гибко реагируя на меняющиеся погодные, бюджетные и прочие условия. Это тот случай, когда и архитекторы и строители вносили равную по значению лепту в формирование облика здания, становясь в значительной степени Соавторами.

Тем не менее, был выбран не совсем обычный материал – ель, пострадавшая от короеда, следовательно «Зиккурат» несет определенное экологическое послание…

Да, это идея Антона Кочуркина. Он предложил частично использовать материал санитарных вырубок, чтобы напомнить об их необходимости. Сейчас такие вырубки практически не производятся, и наши леса, особенно хвойные - еловые, погибают из-за катастрофического воздействия короедов. «Зиккурат» воплощает экологический призыв помочь лесу избавиться от заразы. И напомнить о необходимости относиться к лесному хозяйству не только потребительски!

 Вы построили довольно крупный объект, он визуально как-то взаимодействует с другими «бельведерами» Никола-Ленивца?

«Зиккурат» расположен в низине, но он высок, около 17 метров, и с его галерей распахивается мощная панорама окрестностей – берегов Угры, видно большое поле с «Ротондой» Бродского, дорога на Кольцово, территория «Версаль». Но мне кажется, что все большие объекты в Никола-Ленивце существуют все же сами по себе и не состоят ни в каком особенном диалоге. Толковая постановка задачи и выбор мест размещения построек кураторами – Антоном Кочуркиным и его коллегами – позволяет не воспринимать значительные с точки зрения эмоционального воздействия или физических параметров сооружения как соперничающие вообще. Они тактично расположены вдалеке друг от друга и не полемизируют, так как, какими бы большими и прекрасными они ни были, в безбрежном и уникальном ландшафте это «булавочки» на карте местности, которые позволяют нам уцепиться за понятные, сомасштабные ориентиры. В пространстве парка все это некие «стога», которые рано или поздно будут развеяны ветром.

Главной для этого фестиваля стала история «Здесь и сейчас» – о  жизни произведений архитекторов и художников во времени. Как раскрывает ее «Ленивый зиккурат», самый основательный и «материальный» из проектов этого года?

Наш объект – живой, как, наверное, любой объект созданный таким образом из такого материала. Это творение, подверженное непременному воздействию природы. И это часть его образа! Оно имеет определенные колебания, обусловленные конструкцией, будет изменяться и в цвете – перестанет быть ярко желтым, станет оранжевым, а затем посереет; да и в физических размерах – дерево высохнет и даст усадку. С каждым годом будут развиваться новые функции. В этот раз «Зиккурат» принял более 4000 человек, выступил не только смотровой площадкой, но и предоставил крытый «зал» нескольким музыкальным инсталляциям.  В одной из них – «Атональной архитектонике» Сергея Касича – сооружение послужило резонатором – звук порождал интересные, очень ощутимые, но безопасные вибрации. А когда пела Варя Павлова, выяснилось, что условный свод, как мы и надеялись, отлично отражает звук. Тема времени раскрывается и через идею движения. Башня провоцирует отношение к движению как к творческому акту. Были люди, которые вдруг начинали как-то спонтанно, пластично двигаться, танцевать во внутреннем пространстве башни. Я надеюсь, наш «Ленивый Зиккурат» и дальше будет использоваться и как сценическая площадка, и как зал для коллективных мероприятий, выступлений, собраний, лекций и, конечно, в качестве смотровой башни –  «Бельведера».

Какие перформансы из нынешней программы Вас еще впечатлили?

Я видел все более-менее значимые объекты. Наиболее сильное впечатление произвели «живые часы» Форманека  – потрясающее произведение с точки зрения дизайнерской идеи, художественного качества и средового звучания. Такое действие мог придумать большой художник, и я искренне аплодирую автору и тем, кто в наших условиях реализовал этот проект. Насколько я знаю, в других местах этот перформанс исполняло много людей, а в Никола-Ленивце не более десяти, но часы все время работали точно.

Перенесемся в Выксу. Как прошел четвертый «Арт-овраг»? Пока это не такое масштабное мероприятие, как «Архстояние»?

Несмотря на сугубо локальный, ориентированный на жителей отдельно взятого небольшого города характер, «Арт-овраг» уже стал публичным событием. Сюда приезжают люди из Нижнего Новгорода, Твери, Ростова, Петербурга, Москвы и множества небольших окрестных населенных пунктов. И, насколько я понимаю, аудитория с каждым годом растет.

Что дает самой Выксе и ее жителям этот фестиваль?

«Арт-овраг»  –  на самом деле, очень редкое и достойное популяризации явление. Его организовывает и поддерживает главное предприятие города –  Металлургический комбинат. Фестиваль охватывает всю Выксу. Самые разные слои городской культуры осмысляются художественно, литературно, дизайнерски, технологически. Диапазон активностей – от благоустройства дворов до стрит-арта, от культуры приема пищи до танца, от средовых инсталляций и озеленения до концепции развития городских пространств. Эти, а также выставочные и театральные проекты вовлекают местных  жителей и приглашенных специалистов, исключительно благотворно влияют на городскую среду.

Как горожане реагируют на интервенцию современного искусства в их жизнь?

Мы увидели чрезвычайно творческое и активное участие и со стороны властей, и со стороны жителей, и были очень рады тому, что новая кураторская команда во главе с Олегом Шапиро пригласила нас создать для Выксы такой, как оказалось, важный объект. Трехуровневая, многометровая структура совмещает функции скамьи, подиума, сцены, тотального ограждения, обозначающего линию весьма условной набережной. Набережная представляет собой дамбу пруда, который использовался для промышленного забора воды, но для жителей Выксы это любимое место прогулок и встреч. Наш объект облицован керамикой Arch-Skin, имитирующей ржавый металл. Благодаря этому выглядит очень красиво и уместно – объект такого качества вполне мог бы украсить берег любого европейского озера. Надеемся, что на том же уровне будут исполнены и последующие проекты, артикулирующие это пространство. Уже в процессе монтажа проект привлек внимание жителей, они подходили, вежливо расспрашивали, что это будет, и потом,и стар и млад, с явным удовольствием осваивали новое сооружение.

В то же время один из объектов предыдущих фестивалей, кажется, пришелся им не по нраву и был сожжен.

Возможно, этому объекту в чем-то даже повезло. Он стал символом! Сожженное произведение искусства живет иначе, но дольше, становится в каком-то смысле предметом поклонения, что, кстати, и произошло с инсталляцией «Большой Джинни». На его месте ему теперь установлен памятник. Отношение жителей со временем меняется, и они уже гордятся тем, что ранее было несвойственно этой среде – тем, например, что в их городе есть произведения русского «Бэнкси», и наша "Выксунь", и современная, шутливая и одновременно почтительная реплика Шуховской башни – «Про-елка» от Петра Виноградова и его «Про.Движения».

А сами объекты Шухова в Выксе – водонапорную башню и перекрытие листопрокатного цеха – можно увидеть?

Да, металлургический завод, на территории которого они находятся, во время фестиваля разрешает организованные посещения. Повторюсь, что благодаря целенаправленной культурной деятельности этого комбината в Выксе сложилась уникальная ситуация. Если бы и другие градообразующие предприятия России  создавали подобные активности, то это в немалой степени способствовало бы повышению уровня городской культуры и формированию актуальной среды в российской провинции, изменению к ней отношения через внедрение современного дизайна и искусства туда, где с ними еще мало знакомы. В этом смысле роль «Арт-оврага» феноменальна.

Сайт «Архстояния»: http://arch.stoyanie.ru/

Cайт «Арт-оврага»: http://artovrag-fest.ru/

Продолжение серии интервью с первыми выпускниами Московской Архитектурной Школы.

А.В.: Юля, ты делала свой диплом в студии Сергея Чобана «Координация движений», где вашим объектом проектирования был квартал  D-1 в «Сколково».  Насколько я могу судить, ваша работа была, наверное, самой специфической: вы проектировали для места, контекст которого еще не сфомировался. Каково это?

Ю.А.: Работать без существующего контекста действительно было немного странно. В том районе Сколково, генплан для которого разработало бюро Cергея Чобана Speech вместе с компанией Дэвида Чипперфильда, нам выделили участок, и мы должны были придумать, что с ним можно сделать. В первом семестре нас разделили на 3 группы по 4 человека и объявили между нами конкурс на планировочное решение одного квартала. Мы должны были разместить на куске земли, который нам достался, двенадцать, в среднем – пятиэтажных, домов, по числу студентов в группе. Так сложилось, что конкурс выиграла наша команда: Аня Шевченко, Дима Столбовой, Артем Слизунов и я. У нас получился достаточно жесткий план, который  был ограничен не только какими-то кадастровыми параметрами, но и техническим заданием, и дизайн-кодом.

Что представляет из себя ваш генплан?

Структуру, которая была в изначальном варианте генплана, мы поменяли: чтобы уменьшить масштаб среды, разделили наш квартал на 4 подквартала с общественным пространством внутри каждого. Кроме того, у каждого подквартала была своя функция: жилье, стартапы, подквартал со спортивной функцией и зданием мейджора, и участок с общежитием, гостиницей, музеем, тут же находится и главная площадь.

Какие ограничения вы прописали в дизайн-коде?

Квартал очень маленький, и интенции каждого из участников могли сильно повлиять на остальных. Поэтому мы не прописывали конкретные материалы, но регулировали возможные изменения формы, задав «футпринт» и FAR. Например, если ты делаешь «выгрыз», у тебя вырастает этажность, которая в свою очередь тоже ограничена до определенного уровня.

Каким был следующий шаг?

Дальше каждый из нас должен был разрабатывать одно из зданий на участке, но какое именно, с какой функцией – определял жребий, мы тянули бумажки с «лотами». Таков был план Сергея Чобана. И эта ситуация принципиально отличается от той, когда ты сам выбираешь тему диплома и проектируешь здание с определенной функцией, которое, может быть, мечтал спроектировать все шесть лет обучения. Здесь мы должны были смириться с тем, что досталось по жребию, и, с одной стороны, это было довольно мучительно, но с другой – это приближенная к жизни ситуация.

Что тебе досталось?

Мне повезло, на мой взгляд. Я проектировала здание стартапов. С определенными габаритами, изменить которые не было возможности. Самый главный принцип, из которого я исходила, был одновременно и идеологический, и  функциональный: сегодня это стартап, а завтра, вполне вероятно, уже нет.

Ведь, что такое «Сколково» вообще? Никто на этот вопрос вразумительно ответить не может. Изучая материалы, я сделала вывод, что собственная стратегия развития Сколково достаточно гибкая. Для меня это стало главным условием, которому должен был соответствовать мой проект. Поэтому, при ширине корпуса в 12 метров, мне было важно, чтобы в моем здании не было лишних стен. Я не оставила ничего, кроме ядер жесткости, обязательных с точки зрения конструкции. Внутри  –  открытая, свободная планировка. Что касается внешнего облика, я старалась спроектировать свое здание так, чтобы оно было достаточно скромным, но при этом выразительным.

Главным фасадом оказался 12-ти метровый торец, выходящий на бульвар. Поэтому я решила заострить его форму. Двускатная кровля, которая стала визуальным акцентом всего здания, играет важную роль. Она является промежуточным звеном между двумя «соседями» моего объекта, разными по высоте и выразительности.

У вас сформировалось какое-то свое отношение к самой идее ИЦ «Сколково» в процессе работы?

В процессе работы оно менялось. Сначала идеологический контекст немного довлел. А потом мы стали воспринимать «Сколково» уже не как явление в масштабе России, а внимательно рассматривать проблемы самого места. Ведь сегодня это может быть Инновационный центр, а завтра –  что-то другое. И что, твое здание поэтому должно быть снесено? Хорошая архитектура может жить дольше, чем ее первоначальный  контекст. Она же формирует новый.

Тяжело было работать в группе? Как строились отношения внутри студии, когда каждый из вас занялся своим проектом?

Да, конечно, тяжело. Ведь у нас получалось так, что от пожеланий каждого человека могла кардинально измениться ситуация в целом. Участок достаточно маленький, и чья-то затея сделать, скажем, консоль или еще что-нибудь, могла повлиять, например, на нормы инсоляции. И тогда мы все садились и начинали обсуждать, правильно это или нет.

Что ты, как один из авторов генплана квартала, чувствовала, глядя на результат, когда уже все спроектировали свои здания?

Конечный вариант меня приятно удивил. Вначале мне казалось, что в каждом перевесит стремление сделать вау-дипломный-проект, а не гармоничную групповую работу. Но генплан в итоге получился достаточно сбалансированным. Мне кажется, мы сумели найти «золотую середину» между личными амбициями и необходимостью следовать определенным правилам игры.

Какие особенности имело обучение у Сергея Чобана?

Со всеми руководителями нашей студии было очень приятно работать. Кроме Сергея, это Алексей Ильин и Игорь Членов из бюро Speech, еще приходили специалисты-смежники, помогавшие разобраться с теми или иными узлами. Учебный процесс был построен восхитительно точным образом, буквально по минутам. Хотя Сергею в какой-то степени, наверное, было сложно с нами. Мне кажется, он рассчитывал на то, что мы уже почти профессионалы. А мы, не могу сказать, что еще дети, но разница между сотрудником бюро и студентом все же невероятно велика. Он делился с нами своими знаниями не как педагог, а как практикующий архитектор и сумел сделать так, чтобы мы больше работали самостоятельно и друг с другом, чем с преподавателями. Это действительно была «координация движений».

Что в целом дали тебе два года обучения в МАРШ?

Сказать, что открылся третий глаз, я не могу. Но разрешились какие-то сомнения, укрепились какие-то позиции. Сейчас я ответственнее отношусь к тому, что делаю, и к тому, что говорю. Возможно, большое спасибо за это МАРШ, возможно, большое спасибо за это времени. Могу сказать, что самое ценное, что есть в МАРШ,  главный ресурс школы –  это люди и какая-то особая атмосфера. В основном ради людей я туда и шла. Я шла к Сергею Ситару, к Кирилу Ассу, к Евгению Викторовичу, к Наринэ Тютчевой. К тому же у меня были вы, товарищи, которые меня вдохновляли и поддерживали. Надеюсь, мы в дальнейшем будем общаться, надеюсь, будем делать что-то вместе.

А где ты училась до этого?

Я защитила диплом бакалавра в МАРХИ у прекраснейшего преподавателя Ирины Михайловны Ястребовой. И могу добавить, что отношусь к МАРХИ очень хорошо и не считаю, что это какой-то советский пережиток. Он дает академические азы, и каждый уже впоследствии сам решает, чем хочет заниматься.

Чем теперь ты хочешь заняться?

За все годы своего существования в архитектуре я писала о ней, читала о ней, разговаривала о ней, но я никогда ее не создавала в полном смысле этого слова. Я занималась, по сути, бумажной архитектурой, с такой, знаешь, претензией на концептуальное искусство. И если раньше я пребывала в полной уверенности, что теория определяет практику, то теперь я не могу в это верить, пока не проверю. Поэтому мне сейчас нужно побывать на стройке, мне нужно понять, что это такое –  когда ты выполнил что-то на бумаге, потом за это боролся, спорил, согласовывал, и в  конце-концов  стоишь, смотришь и понимаешь: вот оно, случилось! Это моя идея фикс. Поэтому ближайшие года два я планирую заниматься практикой и постараюсь  сделать свой путь на стройку, к реализации максимально коротким.

Официальный сайт школы: www.march.ru

Концепция и формат фестиваля при этом останутся прежними. Cкоро будут подведены итоги конкурса на проекты минимальных жилых модулей, а дедлайн по подаче портфолио на театрально-архитектурный воркшоп под руководством Марко Касагранде и Максима Диденко – продлен до марта 2015 года.

В ближайшее время завершится второй этап открытого международного конкурса на проект минимального жилого модуля для YARKYHostel & Space: международное жюри во главе с известным финским архитектором Сами Ринтала выберет пять победивших проектов, которые будут реализованы на территории YARKYHostel & Space. Модули возведут участники фестиваля вместе с профессиональными строителями. По завершении фестиваля модули будут введены в эксплуатацию в качестве дополнительных помещений хостела, и любой желающий сможет остановиться в них, как в обычном гостиничном номере.

Напоминаем, что в рамках фестиваля пройдет театрально-архитектурный воркшоп: его кураторами выступят финский архитектор и художник Марко Касагранде и петербургский режиссер и театральный деятель Максим Диденко. В ходе воркшопа будут спроектированы театральные декорации и поставлен спектакль, премьера которого состоится на торжественном закрытии фестиваля. Воркшоп позволит его участникам глубже осознать характер взаимодействия театра и архитектуры, а также получить опыт междисциплинарной работы под руководством профессионалов из разных областей. В рамках воркшопа состоятся лекции и мастер-классы специалистов по истории архитектуры, театра, театральных декораторов и режиссеров. Приглашенными лекторами выступят Брайан Хэттон, адъюнкт-профессор Университета Центрального Ланкашира (UCLan), и известный кинорежиссер Александр Сокуров.

К участию в воркшопе приглашаются актеры, архитекторы, театральные декораторы и дизайнеры в возрасте до 30 лет включительно. Для подачи заявки необходимо прислать портфолио и мотивационное письмо на адрес competitions@projecbaltia.com до 1 марта 2015 года. Финальный список из 12 участников будет объявлен 8 марта. Для участия в воркшопе необходимо знание английского языка. Участникам предоставляется возможность проживания на территории YARKYHostel & Space.

Требования к портфолио: 1. Портфолио на русском и английском языках должно содержать краткую биографическую справку (ФИО, дата рождения, сведения об образовании и местах работы), портрет, иллюстрированную презентацию выполненных проектов. 2. Мотивационное письмо должно быть написано на русском и английском языках, объемом не более 750 слов.

Информационные партнеры: Союз архитекторов России, Archi.ru, Architime, TATLIN, Design-Union, DIZBOOK, 4room, Дизайн-навигатор, Archipeople, Archplatforma.ru, Artterritory, ART1.

Подробнее на сайте: http://projectbaltia.com

О месте проведения мероприятия: https://www.facebook.com/yarky

В конце сентября в «заповеднике» современной архитектуры и дизайна Vitra Design Museum, что в Вайле-на-Рейне, откроется грандиозная выставка Алваро Аалто (1898–1976).

Кураторы Йохен Айзенбранд и Катарина Пакома задались цель представить исчерпывающий обзор жизни и творчества мастера, обаяние произведений которого со временем, кажется, только набирает силу. В экспозиции – около 20 архитектурных моделей, около 50 оригинальных чертежей, 40 предметов мебели, 20 осветительных  приборов и 10 изделий из стекла. Плюс исторические снимки и, особая гордость организаторов, снимки современного немецкого фотографа Армина Линке, сделавшего целую серию «портретов» зданий Аалто. Собранные материалы – из разных источников, главный –  Фонд Алваро Аалто.

Алвар Аалто предстает в экспозиции в самых разных своих амплуа. Как ведущий представитель «антропоцентричного модернизма», приверженец органических форм, первоиспытатель свойств натуральных материалов. Он не просто проектировал здания, интерьеры и предметы, но стремился создать для человека близкую к природе, здоровую, естественную и продуманную до мелочей среду обитания, которую можно было бы назвать «второй натурой». Об этом рассказывают и примечательные ранние творения (здание библиотеки в Выборге (1927-35), и известные проекты «зрелого периода» (Культурный центр в Вольфсбурге (1958-62), и культовые поздние вещи (дворец «Финляндия» в Хельсинки (1975), спроектированный в последний год его жизни, и здание оперы в Эссене, строительство которого было завершено лишь после смерти Аалто в 1988 году).

Помимо «хитов», выставляются и малоизвестные вещи – экспериментальный дом в Мууратсало (1952-53). Освещается вклад Аалто в проектирование стандартизированного многоквартирного жилья — он, в частности, разрабатывал сборные системы застройки в Финляндии. Влияние Аалто распространялось далеко за пределы Финляндии, в экспозицию включены и его проекты для  Италии, Швейцарии, Франции, Германии и США.

Стараясь достичь единства внешнего облика зданий и их наполнения, архитектор создал собственную мебельную фирму Artek, которая и сегодня, уже в составе компании Vitra, выпускает предметы по его проектам. Выставка, естественно, подробно освещает и этот раздел творческой биографии.

Экспозиция прослеживает взаимодействие Аалто с другими деятелями культуры и искусства его времени –  Ласло Мохой-Надем, Ханс (Жан) Арпом, Александром Кальдером и Фернаном Леже, вскрывает связи между их идеями, передает восприимчивость Аалто к кинематографу, музыке, современному искусству.

Выставку дополняет обширный каталог объемом более шестисот страниц, содержащий, помимо прочего, статьи десяти авторов, таких как, например, Еева-Лииса Пелконен, Акос Моравански и куратор Нью-Йоркского музея современного искусства (МоМА) Педро Гаданьо, интервью с Кеннетом Фрамптоном и Алваро Сиза, а также развернутый указатель многочисленных, ранее не выставлявшихся оригинальных чертежей и архитектурных моделей из архива музея Алвара Аалто.

Официальный сайт: www.design-museum.de

О запуске долгожданного конкурса сообщил 29 июля на заседании Правительства Москвы мэр Сергей Собянин. Необходимость единой концепции работы с пространствами, попадающими в ареал Москва-реки, а это около 20%  территорий столицы, обсуждалась уже давно. С 2012 года велся сбор исходных данных для формирования технического задания конкурса — инструмента выбора наилучшей стратегии развития. Детали этого исследования, существующие проблемы, задачи и специфику предстоящего соревнования журналистам представили главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов – от лица заказчика конкурса – Москомархитектуры, а также Карима Нигматулина и Андрей Гнездилов, и.о. директора и главный архитектор ГУП «НИ и ПИ Генплана Москвы», выступающего организатором конкурса.

Пресс-конференцию не случайно собрали на корабле «Валерий Брюсов», пришвартованном к Крымской набережной. С недавнего времени, благодаря удачной реконструкции по проекту бюро Wowhaus, она стала одним из любимых мест прогулок горожан и туристов и частью значительной рекреационной зоны, протянувшейся до Воробьевых гор. Благоустройство этой зоны уже почти готово. Но пока данный отрезок можно рассматривать как частный пример позитивных преобразований.

Исторически сложилось так, напомнил в своем выступлении Сергей Кузнецов, что обликом центральных набережных активно занимались в 1930-1950-х годах. Генплан 1935 года включал создание парадных архитектурных ансамблей с красивыми речными фасадами. Они сохранили свое великолепие до наших дней, но с точки зрения функций, комфорта для людей, связанности самих набережных здесь есть, над чем работать. С конца 1950-х единую архитектурную, экологическую и транспортную концепцию для всей реки в городской черте так и не выработали. Поэтому на окраинных северо-западных и юго-восточных участках  ситуация значительно хуже, чем в центре.

Нормальных выходов к воде в целом ничтожно мало, в отличие от запущенных, непроходимых зон. Город развернут к своей главной реке преимущественно спиной, и зачастую даже новая застройка в прибрежных районах не в полной мере использует близость к воде. Нанизанные на петляющую голубую ленту территории на многих ее отрезках плохо проницаемы и слабо связаны между собой. За пределами центра — на северо-западе и в большей степени на юго-востоке — не хватает мостов, в иных местах «прорехи» достигают 15 километров. Есть отслужившие свое промзоны и старые портовые районы, как еще ждущие планов по регенерации (Симоновская набережная), так и уже вставшие на ее путь (ЗИЛ, Южный порт).

Чтобы Москва-река превратилась из «барьера» в «связующее звено» в структуре города и полностью раскрыла ему свой потенциал, нужна целостная система градостроительного развития прибрежных зон. Ее разработка и является целью этого конкурса.

Сергей Кузнецов приводил примеры из международного опыта. В передовых мегаполисах мира (Берлин, Париж, Лондон, Шанхай, Нью-Йорк), где есть водные артерии, их ресурсы по максимуму используются для создания качественной городской среды, давно осознана инвестиционная привлекательность жилой и общественной застройки на первой линии, есть планы долгосрочного развития береговых пространств. Что касается реконструкции промзон, то среди удачных решений, создавших хорошую городскую атмосферу, были упомянуты район «Хафенсити» в Гамбурге, гавань Осло, бывшие портовые зоны Лиона и Бильбао. Любопытно, что по роли и масштабу объекта в структуре города самый близкий аналог Москва-реки — Шпрее в Берлине.

Андрей Гнездилов обрисовал изменения в характере Москва-реки с северо-запада на юго-восток. Верхняя часть – от Пушкино до Большого Сити  –  очень зеленая, здесь Серебряный бор, Карамышево, Крылатское – места, наиболее привлекательные для рекреации и жилья. От Шелепихинской набережной и примерно до Нагатинской – столичная, репрезентативная часть города. С ЗИЛа и до Коломенского тянутся скучные, промышленные ландшафты. За Коломенским вновь идут зеленые, но не слишком благоустроенные территории, строится  жилье, которое не особо учитывает воду. Андрей Гнезилов призвал посмотреть на реку как на уникальную ландшафтную единицу, ведь ее излучины, полуострова создают предпосылки для развития новых архитектурных ансамблей с эффектными перспективными раскрытиями. 

Особое внимание в программе конкурса уделяется транспортной функции Москва-реки. Сейчас на ней около 50 пассажирских причалов, 10 грузовых, два грузовых порта. Инфраструктура для перевозок людей и грузов имеется, но распределена она неравномерно, при том, что потенциал для ее развития есть. Об этом говорила Карима Нигматулина. Что касается грузоперевозок, то сегодня по реке транспортируется 9 млн. тонн грузов из общих московских 60 млн. В советские времена по воде перевозили больше. Участникам предстоит подумать, нужно ли сейчас увеличивать эти объемы.

Туристические поездки в 2011 году охватывали 750 000 человек, сегодня уже 1, 3 млн. путешествуют на прогулочных кораблях по реке. Есть идея добавить к грузовой и рекреационной функциям трансферную. Татьяна Сигаева из объединения Научно-проектного отделения транспорта и дорог ГУП «НИ и ПИ Генплана Москвы» рассказала, что сейчас рассматривается возможность соединить некоторые участки реки, например, от Строгино до Большого Сити, водным такси. Его остановки могли бы пересекаться с ТПУ, станциями метро.

В транспортном разделе участникам необходимо учесть особенности инженерных сооружений, обеспечивающих судоходство. Во многих местах действуют ограничения по скорости, так как набережные, например, не рассчитаны на прием высоких отбойных волн от ракет. Андрей Гнездилов напомнил, что в центре проход судов на крыльях запретили из-за дебаркадеров. Сама река – федеральная собственность, и проблема дебаркадеров до сих пор ждет своего решения. Конкурс рассматривает реку скорее как магистраль, а не как поверхность для строительства новых объектов, уточнил Сергей Кузнецов.

Участники получат всю информацию по актуальной ситуации на берегах реки, по уже реализуемым и запланированным проектам. От них ждут программу градостроительного развития прибрежных территорий до 2035 года. В силу огромного масштаба работы (площадь рассмотрения – 10 400 га, из них 1940 га – территория водной поверхности) предмет конкурса имеет двухчастный характер, пояснила Карима Нигматулина. Первая часть – долгосрочная  программа. Это общая идеология, общие принципы с акцентом на создании комфортной среды для людей и просчетом экономической эффективности. Кроме того, участники должны будут разработать типологии набережных по всей протяженности реки, определить, какие из них могут быть, к примеру, «зелеными-природными, без мощения», «пешеходными», «велосипедными», «транспортными».
Вторая часть  –  детализированные  проектные предложения для «первой очереди», то, что можно сделать в ближайшие 5-6 лет. Это схемы функционирования и связей для центральных набережных, проиллюстрированные на примере 4-5 участков, которые претенденты выберут сами. Это могут быть как уже сложившиеся территории, так и еще не проработанные.   

Этапы конкурса. До 12 сентября будут приниматься заявки (портфолио) от команд-претендентов. 18-22 сентября жюри выберет шесть финалистов, они получат детальное TЗ и будут работать над своими предложениями до 3 декабря. 15 декабря жюри выберет победителя, который до апреля 2015 года будет дорабатывать свою концепцию совместно с Институтом Генплана до готовности к реализации.

Награды. Из общего призового фонда (30 млн. рублей) пятеро финалистов получат по 4 млн., победитель – 6 млн.

Прием заявок и подробности на сайте конкурса: http://www.themoscowriver.com/

«Тактильный город» (Haptic City) — совместный проект греческих мультимедийных художников Артемис Папагеоргиу и Афродити Псарра. На лекции, которая состоится 8 августа, Артемис расскажет про использование интерактивных технологий в городском пространстве, а перед лекцией будут представлены итоги воркшопа, который она проведет с 5 по 8 августа. Художница работает с так называемой «Е-тканью» – программируемым текстилем, в который встраиваются микрокомпьютеры, датчики, звуковые сенсоры. Участники воркшопа попробуют применить этот материал в исследовании городского ландшафта и создать из E-ткани интерактивную карту Москвы.

Артемис Папагеоргиу окончила отделение компьютерных искусств университета Голдсмитс в Лондоне, где сотрудничала со студией Cinimod, специализирующейся на световом дизайне, и студией Jason Bruges, создающей интерактивные инсталляции для интерьеров. Артемис участвовала в мастер-классах лондонской арт-группы MzTek, на которых изучала LED-технологии и DIY – электронику. По возвращению из Великобритании в 2011 году она основала в Афинах фестиваль Athens Plaython, который проходит каждый год и представляет собой многочисленные воркшопы по дизайну и смежным с ним технологиям, а также уличные игры, квесты, вечеринки. Фестиваль был удостоен приза на соревновании TEDx Athens Challenge.

Лекция и мастер-класс организованы в рамках междисциплинарной программы Политехнического музея «Polytech.Science.Art:Наука.Искусство.Технологии», совместно с Институтом «Стрелка» и при поддержке компании «МегаФон». Все мероприятия программы направлены на популяризацию науки, а также на поиск новых направлений взаимодействия науки и искусства. Приглашенные художники, фотографы, ученые и инженеры представят новые формы искусства в эру цифровых технологий.

Презентация работ участников мастер-класса — 8 августа, 19:00
Лекция Артемис Папагеоргиу «Интерактивные технологии в городском пространстве» — 8 августа, 20:00
Место проведения: Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» (Берсеневская набережная, 14, строение 5А)

Поль де Врум, голландский урбанист и архитектор, автор проектов редевелопмента территорий в Испании, Голландии, Скандинавии, Германии и Бельгии, примет участие в дискуссии «Современная архитектурная среда Подмосковья: пути развития» с докладом «Комфортная среда как фактор коммерческого успеха жилых проектов». Де Врум также выступит на конференции «Земельные ресурсы как основа развития строительной отрасли в России».

Архитектор Жузеп Миас, который приобрел всемирную известность благодаря проектам урбанизации исторического центра Баниол (Испания), редевелопмента рынка в Барселоне и здания в квартале 22@, примет участие в дискуссиях «Градостроительная политика: формирование сбалансированного рынка жилой недвижимости и сохранение исторического наследия» и «Офисная недвижимость в Подмосковье: перспективы рынка».

Профессор Венского университета технологий, вице-президент Международной Ассоциации инфраструктурного менеджмента (International Facility Management Association, IFMA) Александр Рэдляйн выступит на конференции «Промышленный девелопмент регионов России: опыт Московской области», а также проведет отдельную лекцию «Пути повышения экономической эффективности (прибыльности) на всех стадиях жизненного цикла объектов».

Справка:
Международная отраслевая выставка «Строительная неделя Московской области» – конгрессно-выставочное мероприятие, имеющее федеральный статус. Это открытая площадка для диалога администрации Московской области и профессионалов рынка недвижимости. В 2014 году выставка проходит 6-8 августа в МВЦ Крокус Экспо (Москва). Традиционно представители власти региона и ведущие игроки рынка соберутся, чтобы обсудить перспективы развития и инвестиционную привлекательность Подмосковья.

Учебный центр Academy of Real Estate основан на базе деятельности НП «Российская гильдия управляющих и девелоперов» и Форума PROESTATE, и объединяет многолетний опыт организации мероприятий для профессионалов рынка недвижимости. Центр предоставляет широкую линейку обучающих продуктов: краткосрочные курсы, долгосрочные программы, мастер-классы. Обучение осуществляется по лучшим российским и зарубежным программам (программы институтов IREM, CCIM, ULI и ведущих зарубежных ВУЗов, программы RICS, FIABCI и др.). Преподаватели и эксперты центра – российские и зарубежные квалифицированные специалисты-практики.

Подробнее о деловой программе: http://www.stroymosreg.ru
 

Праздник, устроенный Государственной Третьяковской галереей совместно с Фондом Сергея Чобана, для всех любителей архитектурного рисунка, 27 июля завершился. Проект «Только Италия! Архитектурная графика XVIII-XXI веков» был хорошо встречен и публикой, и прессой. И трудно переоценить его вклад в изучение и популяризацию рисунка, посвященного архитектуре.

Концепция, залогом успеха которой стала любовь широкого зрителя к Италии, позволила Третьяковке достать из запасников уникальные, известные разве что по репродукциям вещи. Cреди них –  фантазия по римским мотивам Баженова, листы из альбомов Дуайена, панорама Москвы Кваренги (раздел россики). И когда еще в Москве можно будет увидеть шедевры из личной коллекции Сергея Чобана и его Фонда, базирующегося в Берлине, – листы Пиранези, Гонзаги, Лео фон Кленце?

Архитектурный рисунок давно признан особым явлением в истории искусства, но специальной литературы по теме до сих пор не так много. Ирина Седова, автор каталога, сокуратор «Только Италии!», посетовала, что информацию пришлось собирать по крупицам из разрозненных источников. Экспозиция, которую они составили вместе с экспертом ГТГ Ниной Марковой, конечно, не  являла картину развития направления во всей полноте. Такая задача и не ставилась, однако ракурс, заявленный в названии, достаточно широк, чтобы говорить об общих тенденциях, специфике, эволюции жанра. Со времен его зарождения в XVIII веке и по сию пору архитекторов и художников со страшной силой влечет в Италию. Нет нужды перессказывать здесь причины — они совершенно понятны и обстоятельно изложены в целом ряде рецензий на выставку.

Экспозиция показала, как уже в XVIII веке в Риме возникли и, переплетаясь, дожили до наших дней два подхода к изображению архитектуры. Условно их можно назвать романтическим и археологическим. Рядом с Лежеем, Панини, Персье, Ганди, мастерами идилличных и порой немного скучноватых композиций, сконструированных из прилежно зарисованных антиков, ренессансных и барочных памятников, работали такие страстные натуры, как Пиранези, Шалль, Дуайен. Их рисунки кажутся сделанными в состоянии какой-то душевной экзальтации от увиденного или додуманного, как мог бы выглядеть Рим во времена былого величия. Это уже не художественно уложенные и расставленные руины, но целостные городские ансамбли. По искусной незавершенности, экспрессии и динамике работы этих авторов поразительно современны.

К концу XVIII — началу XIX веков видно, как графическая речь усложняется, как расширяется география итальянских путешествий. Мастеров рисунка все больше увлекают панорамы, героические масштабы презентации архитектуры, подробности.

Век двадцатый, словно устав от лишних слов, выводит на первый план эмоции, учится выражать архитектурные переживания абстрактным языком, свободнее обращается с цветом. Тенденцию красочно иллюстрировал рисунок Ирины Затуловской, изобразившей раскрытую веером площадь Сиены ярким пятном, напоминающим дольку апельсина. 

Взгляд из XXI века, представленный на выставке в отдельном круглом зале, являет скорее исключение, чем правило. Четыре архитектора – Сергей Чобан, Сергей Кузнецов, Максим Атаянц, Михаил Филиппов принадлежат к небольшому числу современников, графика которых позволяет говорить о связи времен и развитии классического архитектурного рисунка. В век, когда архитекторы лучше владеют компьютерной мышкой, чем карандашом, эти авторы продолжают оттачивать навыки ручного рисунка, уверенно работают во всевозможных его техниках и единодушно, несмотря на приверженность разным архитектурным стилям, любят Италию. Зарисовки исторической архитектуры находят затем своеобразные отклики в практике каждого из них.

Максим Атаянц виртуозно соединяет «археологическую» и «романтические» линии. Храм Цереры в Пестуме запечатлевает с педантичностью рисовальщиков XVIII-XIX веков. Сама античная натура обуславливает манеру – сдержанную, подчеркивающую симметрию, тектонику, передающую «телесность» памятника, понесшего значительные утраты. И совсем по-другому «велит» рисовать себя церковь «Санта Мария делла Салюте» в Венеции, модель, кстати, любимая многими.

Кажется, зарядившись от завитушек характерных валют, сангина летит по бумаге взволнованно, быстрыми закручивающимися штрихами, и все здание на листе вибрирует. Зачем Максиму Атаянцу необходимы эти пленэрные, а затем иногда и долгие студийные, штудии — ясно. Он мастер современной классики, а классика, даже в современной версии, требует постоянных графических упражнений и анализа наследия. То же и с Михаилом Филипповым. В рисунках он бьется над разгадкой тайны красоты старых городов, чтобы воссоздать ее в своих фантазиях и проектах. Трудноуловимая красота эта втягивает мастера и увлекает за собой зрителя диагоналями композиций и ускользает тающими карандашными линиями в бесконечной белизне бумажного листа, растворяется в прозрачных акварельных далях.

В работах Сергея Кузнецова много людей. Он изображает не только отдельные здания, но и стремится передать среду, что для главного архитектора города, несомненно, важно. И сами здания он видит скорее как живые организмы: каменные массы у него кажутся шевелящимися, разрывающими пределы листа.

Графика Сергея Чобана отличается удивительным сплавом рацио и эмоций. Как и в своей архитектуре, он сосредотачивается на деталях, фактуре стен старых зданий, вновь и вновь убеждаясь, что в сложной пластике поверхностей сокрыта одна из причин их неувядающей красоты.

Нередко Чобан выбирает монохромные решения, работает холодными тонами, белилами, сепией, отчего совершенство исторических сооружений приобретает какой-то внеземной, космический характер. И у него одного на этой выставке прошлое встречается в фантазиях с будущим, вдруг нависающим над Римским форумом причудливыми, ультрасовременными конструкциями. Это не то будущее, о котором он сам мечтает — такие картины рисует неподвластное логике воображение.

Многие из наших читателей знают, что четверо героев современного раздела «Только Италии!» вновь вошли в состав жюри конкурса «АрхиГрафика», открывшего на днях новый сезон. И в контексте нашего смотра было очень интересно найти на выставке ответ на один из вопросов, которым задавались эксперты, оценивая работы участников в прошлом году.

Есть ли разница между тем, как изображают архитектуру художники и зодчие? Есть мнение, что первые больше внимания уделяют природе, световоздушной перспективе, колористическим нюансам, настроению, и на выставке это подтверждают Сильвестр Щедрин, Филипп Якоп Хаккерт, Василий Суриков. А вторые  рисуют аналитичнее, суше, концентрируются на самих зданиях, предпочитают линию пятну и строгий монохром буйству красок, как Лео фон Кленце, Константин Тон и его брат Александр, Борис Иофан.

Есть также мнение, что архитекторы, даже работая с натурой, должны не соревноваться с художниками, а преследовать какие-то свои, профессиональные цели. «Только Италия!» никакого «водораздела» между архитекторами и художниками не проводит. Их работы соседствуют и в некоторых случаях разрушают вышеописанный стереотип. К примеру, зарисовки фрагментов зданий и росписей Ивана Жолтовского – своеобразная коллекция, которую он собирал явно в познавательных, профессиональных целях. И одновременно это очень свободная, акварельная живопись по едва заметному наброску карандашом.

Обратный пример —  художник Александр Лактионов. Уже написав знаменитое «Письмо с фронта», он едет в Рим и рисует «Вид Площади Капитолия и Капитолийской лестницы», неожиданно строго, архитектурно.  Действует карандашом с растушевкой так, что масса здания проступает на листе частями, как при проявке фотоснимка. «Только Италия!» свидетельствует: неважно кто автор – архитектор или художник, неважна манера. Главное – чувство, которое движет рукой, запечатлевающей натуру или конструирующей из ее элементов что-то свое.

У всех художников и зодчих, представленных на выставке, это чувство одно – восхищение архитектурой Италии. В нем могут варьироваться оттенки –  от благоговейного трепета до страстной жажды познать, возвратить к жизни и даже превзойти творения предков или просто навсегда вобрать в себя и увезти домой в альбомах портреты любимой страны.

Нельзя не отметить архитектуру самой экспозиции – работу Агнии Стерлиговой из бюро SPEECH. Архитектурный рисунок, особенно исторический, – материал рафинированный, но не всегда легко усвояемый, не «экшн». А в необычных круглых и овальных залах, напоминающих об античных храмах и барочных церквях, инсталлированных в пространство Инженерного корпуса, тема раскручивалась так эффектно и динамично, что зритель не успевал устать.

О выставке на сайте ГТГ: www.tretyakovgallery.ru

 А. В. : Маша, расскажи, как строилась работа вашей студии над дипломными проектами?

М.Т.: Областью нашего исследования была московская периферия, а в качестве конкретного объекта реновации мы взяли район Новокосино как один из типовых примеров. Работа началась с большого блока исследования. Мы рассматривали застройку и ее типологии, как они функционируют, как живут здесь люди, и чего этому месту не хватает. Мы анализировали плотность района, мировые аналоги, проводили социальные опросы и даже съездили в Берлин, чтобы посмотреть, как там были преобразованы советские микрорайоны, строившиеся в восточной части.

Какие выводы ты сделала для себя из общей части исследования?

Главную проблему спальных районов я вижу в функциональном дисбалансе. Люди в них живут, но работают, как правило, в центре, далеко от дома, и отдыхать тоже ездят в центр, потому что на периферии им нечем заняться, некуда пойти. Поэтому для индивидуальной части работы я выбрала проектирование центров активности для разных групп населения, для людей разного возраста.
На самом деле, у меня получилось три проекта под общим заголовком Recycling.

Ты предложила создавать новые объекты или что-то реконструировать, развивать имеющиеся ресурсы территории?

Второе. Я бы сказала, что суть проекта заключалась в преобразовании не только каких-то территорий и среды, но и жизни людей. Например, в Новокосино есть довольно запущенная территория между жилыми массивами и лесопарком. Часть работы посвящена тому, как можно было бы сделать ее более привлекательной для жителей, связать с ее помощью город и лес. Я назвала эту зону Forest Front и представила как парк с тремя основными направлениями функциональной программы: отдых, ферма, дети и образование. Особое внимание было уделено реновации фермы – местного заброшенного агро-промышленного предприятия. Здесь можно было бы развивать теплицы, выращивать в них овощи и в то же время подключать социальные функции: люди могли бы арендовать какие-то участки, проводить воркшопы для детей, экскурсии.

И еще одна часть проекта – это здание. Я занималась реконструкцией существующего промышленного склада. Назвала его сарай под event space. Это большое пространство, которое может подстраиваться под проводимые мероприятия: концерты, фестивали, рынки выходного дня, выставки, занятия для детей, оно может быть крытой спортивной площадкой летом и катком зимой.

Ты хотела бы продолжить разрабатывать эту тематику? Видишь какие-нибудь перспективы? 

Надо сказать, что проект нашей дипломной студии уже пошел чуть-чуть дальше. После защиты с нами связалась администрация Новокосино, и сейчас мы готовим для них небольшой проект-презентацию. Правда, не на основе наших дипломов. Речь идет о новых объектах на локальном уровне, на уровне тротуаров и скамеек. Нам выделили пять проблемных точек, причем одна совпадает с той, которую рассматривала я – парк, правда, дан участок меньшей площади. Но вообще из всех тем, которые я разрабатывала в МАРШ, тема развития территорий, восполнения городской ткани привлекает меня больше всего, потому что она значима не только для столицы. И я бы хотела продолжить работу в том же направлении, но, возможно, с другими городами.

Вернемся к самому началу. Почему ты пошла в МАРШ?

До этого я уже училась четыре с половиной года в Екатеринбурге, в УралГАХА (Уральская  государственная архитектурно-художественная академия), работала дизайнером-визуализатором и подрабатывала в архитектурном бюро, делая небольшую «рабочку». Но хотелось чего-то нового, немного другого образования, попробовать пожить в другом городе. Альтернативное место учебы искала в Москве, смотрела программы МАРХИ и еще нескольких институтов, съездила в Санкт-Петербург в Академию Художеств. Но в Академии нет магистерских программ, я очень расстроилась, а потом случайно увидела объявление о наборе в МАРШ. Меня привлекло то, что в МАРШ преподают самые известные архитекторы России, и я решила, что было бы полезно у них поучиться.

В чьих студиях ты делала проекты?

Помимо студии Рубенса Кортеса и Антона Егерева да Силва, я успела поучиться у Антона Мосина и у Евгения и Кирила Ассов.

У кого из них тебе больше всего понравилось учиться?

Я выбирала студии не столько из-за их преподавателей, сколько из-за тем, которым они были посвящены. И так получилось, что все темы, которые я выбрала: «Архитектура и политика» у Антона Мосина, «Тело и чувства» у Евгения Викторовича и, собственно, «Незавершенный город» у Рубенса Кортеса, –  были мне более близки, чем остальные. Хотя, конечно, было бы интересно поучиться и у Сергея Чобана, и у Владимира Плоткина, и у Сергея Скуратова. Самыми необычными были, пожалуй, уроки Евгения Викторовича. То, как было построено обучение в его студии, заставило немного по-другому воспринимать архитектуру. Мы отталкивались не столько от определенной концепции, сколько от собственных ощущений и чувств. Учились думать об архитектуре как об особой форме телесности.

Что бы ты назвала главным из того, что дает МАРШ?

Пожалуй — понимание неразрывной взаимосвязи архитектуры с местом, в котором она  рождается. Понимание того, что архитектура не возникает ниоткуда, а напрямую зависит от среды.

Чем планируешь заняться в ближайшее время?

 Думаю немного отдохнуть, потом найти работу. Может быть, уеду куда-нибудь работать. В учебе точно сделаю перерыв, уже хочется практики.

Если бы ты могла выбирать место работы, в какое архитектурное бюро, западное или российское, ты хотела бы попасть?

Хм, мне было бы интересно поработать с голландцами или датчанами. Мне нравится то, как они взаимодействуют с городом: архитектура их проектов заключается не в здании как таковом, а в самой среде. И, кроме того, меня очень интересует социальный аспект их градостроительных концепций.

Ты представляешь для себя какую-то иную сферу деятельности, кроме архитектуры?
 
Вообще, архитектура — одна из тех специальностей, которая дает возможность работать в различных сферах. Но в настоящее время сделать шаг в сторону от своего основного образования я не готова.

Официальный сайт школы: www.march.ru

Дорогие архитекторы и художники архитектуры, сайт Archplatforma.ru рад объявить о запуске конкурса «АрхиГрафика 2014». По программе и условиям он в чем-то повторяет предыдущее, первое онлайн-соревнование, радушно встреченное профессиональным сообществом, но есть и некоторые изменения.

Как и прошлый выпуск, новый смотр пройдет под патронажем Фонда Сергея Чобана – Музей архитектурного рисунка в Берлине. Коллекционируя и экспонируя рисунки зодчих, авторитетная институция за последнее время сумела увлечь такой специальной, можно сказать, узкопрофильной темой, какой является архитектурная графика, широкого зрителя, причем и на Западе, и в России.

Проект «АрхиГрафика», во многом вдохновленный деятельностью Фонда, движется в том же направлении, поддерживая рукотворную составляющую в практике современных архитекторов. Поэтому исполнение рисунков от руки, без использования цифровых медиа, вновь является главным условием конкурса.

Остаются неизменными номинации «Рисунок с натуры» и «Архитектурная фантазия», а номинация «Рисунок к проекту» делится на две категории: «Архитектура» и «Интерьер». В каждый из четырех разделов на этот раз можно подать по одной работе. «Работа» по традиции может представлять собой как один рисунок, так и серию взаимосвязанных изображений.

Существенные изменения коснулись процесса оценки работ. Первый этап конкурса снова пройдет в интернет-формате. По 1 ноября 2014 г. (включительно) желающие принять участие могут загружать работы на сайт соревнования. До 15 ноября все рисунки, прошедшие модерацию, появятся на онлайн-выставке. Экспертный совет и Жюри сформируют на ее основе лонг- и шорт-листы. Авторам работ, прошедших в шорт-лист, будет предложено предоставить на рассмотрение Жюри либо оригиналы, либо полномасштабные копии рисунков. Так будут выбраны победители.

Составы Экспертных советов и Жюри еще формируются, но уже сейчас можно сказать, что они расширились и частично обновились. Участие в Жюри подтвердили:

Сергей Чобан – архитектор, основатель Фонда Музей архитектурного рисунка, руководящий партнер бюро SPEECH, председатель Жюри «АрхиГрафики».
Юрий Аввакумов – архитектор, художник, куратор, основатель AgitArchStudio
Максим Атаянц – архитектор, основатель и руководитель «Мастерской Максима Атаянца»
Тотан Кузембаев – создатель и главный архитектор бюро Totan
Сергей Кузнецов – главный архитектор Москвы
Михаил Филиппов – архитектор, основатель и руководитель «Мастерской Михаила Филиппова».

Среди членов Экспертного совета:

Рубен Аракелян – архитектор, сооснователь бюро WALL, победитель конкурса «АрхиГрафика 2013» в номинации «Рисунок к проекту»
Левон Айрапетов – сооснователь и главный архитектор бюро TOTEMENT/PAPER
Евгения Гершкович – историк искусства, журналист, куратор, специалист по архитектурному рисунку
Елена Петухова – архитектор, журналист, представитель Союза московских архитекторов в Оргкомитете «АрхиГрафики»
Ирина Седова – историк искусства, куратор, знаток архитектурного рисунка
Сергей Эстрин – архитектор, владелец и творческий руководитель «Архитектурной мастерской Сергея Эстрина»
Екатерина Шалина – историк искусства, шеф-редактор сайта Archplatforma.ru

Победителей планируется назвать в мае 2015 года, приз за победу в каждой номинации – 50 000 рублей. По итогам конкурса организаторы вновь рассматривают возможность проведения выставки и выпуска каталога.

Желающим принять участие в конкурсе очень рекомендуем внимательно ознакомиться со всеми пунктами условий по каждой номинации и не затягивать с подачей работ. Чем раньше они будут представлены на модерацию, тем проще будет решить вопросы, которые могут возникнуть у модераторов, и скорректировать заявку в случае необходимости!

Участие в конкурсе бесплатное. Приглашаются как профессионалы, так и ученики профильных вузов и студий (от 14 лет).

В течение конкурсной программы будут проводиться лекции, мастер-классы и встречи с экспертами по архитектурному рисунку.

N.B. Презентация каталога «АрхиГрафика 2013» состоится осенью.

Работы предыдущего конкурса доступны для просмотра в «архиве» на интернет-площадке соревнования  (под красной кнопкой в левом верхнем углу экрана).

По всем вопросам пишите оргкомитету: archigraphic@archplatforma.ru

Организаторы: сайт Archplatforma.ru (Группа сайтов 360.ru)

Партнеры проекта: Фонд Сергея Чобана – Музей архитектурного рисунка, Cоюз московских архитекторов

Информационная поддержка: Archi.ru, TATLIN, Проект Россия, Проект Балтия

С нетерпением ждем ваши работы и желаем удачи!

Cайт конкурса «АрхиГрафика»: http://competitions.archplatforma.ru/

 

«В этом году участники фестиваля продолжат экспериментировать и синтезируют лэнд-арт с другими формами искусства. Природа и атмосфера Никола-Ленивца вдохновили художников на трансформацию своих произведений в знаки времени – они соединят прошлое с настоящим, основательность с эфемерностью. Все объекты, которые будут представлены на «Архстоянии» в 2014, рассчитаны на короткий жизненный цикл и выражают понятие архитектуры «здесь и сейчас», – сообщают организаторы лэнд-арт фестиваля.

Куратором международной программы стал Ричард Кастелли, французский режиссер и арт-продюсер. Он приглашает сосредоточить внимание на временном измерении архитектуры, которое особенно остро чувствуется в природном окружении.

Теме времени посвящены центральные перформансы и интерактивные инсталляции фестиваля. Концептуальный художник Марк Форманек, учившийся в Мюнстере и Лондоне, представит проект «Ленивецкие часы». В течение 38 часов 40 рабочих будут собирать часы, показывающие точное время. Таким образом автор хочет убедить зрителей в том, что время – «всего лишь обычная конструкция».

Потерять ощущение времени может заставить «Купель» российского художника Александра Алефа Вайсмана. «Купель»  – капсула, состоящая из трех кубических объемов, два из которых покрыты зеркалами изнутри. Еще один – средний объем – имеет светопоглощающую поверхность и отделен от двух других зеркалами-«шпионами». Попадая внутрь объекта, человек оказывается в коридоре бесконечных отражений и не видит себя.

Японка Сашико Абе исполнит «Соло на бумаге». Это ее личная практика структурирования мыслей, исследование длительности, повторов и ограничений. Сашико может часами сидеть и нарезать тонкими полосами бумагу, которую собирала на протяжении 9 лет. Бумажные ленты постепенно окутывает ее, создавая причудливые конструкции. 

Среди временного и изменчивого самой устойчивой и монументальной формой должен выступить «Ленивый зиккурат» – сложенная из бревен башня, которую по проекту бюро «Поле-дизайн» строят при народной поддержке. Новый бельведер в парке «Версаль» станет отправной точкой прогулки-дискуссии «Кванториум»  в стиле сократовских  бесед. Артисты из объединения «Цирк Шарля ля Танна» устраивают перформативное шествие по достопримечательностям Никола-Ленивца, придумывая вместе с гостями фестиваля новые способы взаимодействия с арт-объектами.

Помимо пищи духовной в программу фестиваля входит и дегустация самой настоящей еды, правда, артистической – облачной –  формы. По русским рецептам ландшафтный архитектор из Франции Жак-Люк Бриссон будет изготавливать съедобные «облака». Eду ведь тоже можно воспринимать как своего рода архитектуру, и к тому же мало еще какой из аспектов жизни в такой мере позволяет прочувствовать состояние «здесь и сейчас».

Официальный сайт фестиаля: arch.stoyanie.ru

Музей является составной частью крупномасштабного проекта «Томские набережные» и входит в состав создаваемого нового делового и культурно-образовательного центра вдоль реки Томи. Объект должен стать современным научным, культурным и образовательным центром Сибири, быть ориентированным на развитие познавательной активности людей, формирование исследовательских компетенций, стремление к инновационной деятельности через интерактивные и междисциплинарные коммуникации.

Конкурс проводится в два этапа:
Первый этап – открытый квалификационный отбор участников-финалистов конкурса
21-28 июля 2014г.
Второй этап - оценка архитектурно-градостроительных концепций участников-финалистов конкурса
20 августа -21 октября 2014г.


Вознаграждение:
По итогам 1-го этапа определяются пять финалистов. С каждым финалистом – участником второго этапа конкурса заключается контракт на разработку архитектурно-градостроительной концепции в объеме, установленном заданием и положением о конкурсе на сумму один миллион рублей.

Уведомление о заинтересованности в участии конкурса необходимо направить на электронный адрес konkurs.tomsk@zodchestvo.com до 28 июля 2014 г., сопроводив документами, необходимыми для квалификационного отбора 1 этапа конкурса. Эти же документы необходимо отправить почтой на адрес: 123001, Россия, Москва, Гранатный переулок, 12, комната 10, Шаповаловой Марине Сергеевне

Подробнее о конкурсе: http://uar.ru

Источник изображения: http://ru.wikipedia.org/wiki/

В «семействе» Гуггенхайм-музеев, уже обосновавшемся в Нью-Йорке, Бильбао, Венеции и осваивающем Абу-Даби, намечается прибавление. Следующая точка на карте мире – быстро развивающийся, прогрессивный Хельсинки. Его муниципалитет зарезервировал под строительство нового объекта культуры видное место в Южной гавани, прекрасно обозреваемое со стороны залива и расположенное неподалеку от исторического центра.

Зданию, что должно здесь появится, уготована роль лэнд-марка и, конечно, ожидается выдающаяся, новаторская архитектура.Тем более, что особое внимание в программе данного центра  уделено  именно архитектуре и дизайну. Другие виды современного искусства, с акцентом на произведениях североевропейского происхождения, также будут экспонироваться. Помимо выставочных площадей, музей должен быть оснащен всеми функциями, без которых сегодня не обходится ни одна крупная арт-площадка: лекционные залы, точки питания, специализированные магазины и прочее…

Конкурс – Guggenheim Helsinki Design Competition –  проводится в два этапа. Первая фаза открытая – до 10 сентября свою концепцию может заявить любая архитектурная команда или отдельное лицо. Во второй тур пройдут шесть претендентов, которые будут развивать свое предложение уже на основе детализированного задания. Победителя планируется назвать в июне 2015 года, он получит приз – 100 000 евро. Пять остальных финалистов – по 55 000 евро.

Информация о регистрации, задание, подробный таймлайн и фотографии места  – на сайте конкурса: http://designguggenheimhelsinki.org

Экспозиция объединяет 150 работ 14 авторов. В фотографиях запечатлены памятники ЮНЕСКО, находящиеся на территории страны. А в Италии их 49 — из 1000 мест на планете, которым был присужден статус объектов мирового наследия. Примечательно, что многие из итальянских сокровищ находятся вне популярных туристических маршрутов. Поэтому выставка также открывает малоизвестные уголки и страницы истории страны. Мегалитические башни Сардинии, дома-трулли в Альберобелло, невероятный ландшафт национального парка Чинкве-Терре, наскальные рисунки долины Валькамоника, архитектура лангобардов и другие редкие достопримечательности попали в объектив участников проекта. По сути он представляет собой антологию современной итальянской фотографии: от черно-белой классики до арт-экспериментов.

Среди участников: Габриэле Базилико, Джанни Беренго Гардина, Миммо Йодиче, Фердинандо Шанна. 16 июля российский архитектурный фотограф Юрий Пальмин расскажет на примерах их работ о законах и принципах архитектурной съемки. Отдельным сюжетом станет обсуждение изменений в архитектурной фотографии, связанных с развитием новых технологий.

О выставке на сайте музея