Офисный центр возведен на бывшей железнодорожной насыпи, а сама железная дорога когда-то разделила два очень разных района города – плотную городскую ткань исторических кварталов на севере и свободную модернистскую застройку на юге. Повторяя форму насыпи, здание превращалось в вытянутый параллелепипед с параметрами 150 на 21 метр и выросло бы стеной, разделяющей два района. Но на таком решении архитекторы, конечно, не хотели останавливаться: между частями города нужна была визуальная связь.

В том месте, где решено было делать проем, архитекторы стали виртуально выдавливать из общей «стопки» и смещать относительно друг друга плиты, лежащие в середине объема, а затем еще закруглили их окончания в сторону южного фасада. Этот механический, но продуманный прием позволил получить оригинальный вырез, сложную, насыщенную «драматургию» фасадных линий.

Проем не только служит «окном» между двумя очень разными по характеру городскими образованиями, но и открывает перспективный вид на исторические памятники. Кроме того, на смещенных этажах появились террасы, на которые можно попасть непосредственно из офисных помещений (на них ведут и внешние лестницы), а на втором уровне возникло обширное патио. Открытые пространства предназначены для отдыха сотрудников офиса, здесь расставлены кадки с растениями и уличные светильники, что придает зданию приветливый вид. 

При цельном декоративном решении всего объема, здание имеет как будто два лица: спокойное обращено к насыщенной городской структуре с северной стороны; более динамичное смотрит на юг, на разреженную сеть построек второй половины ХХ века и на бульвар, идущий параллельно железнодорожной ветке.

На фасаде ленточные окна чередуются с полосами отделки древесиной. Чтобы способствовать устойчивому лесопользованию, в отделке применена только древесина, снабженная сертификатом Лесного попечительского совета (Forest Stewardship council, FSC).

Здание примечательно также тем, что это первый реализованный объект программы «ЭКО-квартал Парижа». 264 фотоэлектрических панели на крыше будут генерировать 90 МВт электроэнергии в год. Кроме того здесь будет применяться так называемая «система серой воды», когда использованная вода проходит очистку, а затем направляется на другие нужды. Нагрев воды на 45 процентов будет осуществляться за счет энергии, генерируемой 22-мя солнечными тепловыми коллекторами.

Официальный сайт архитектурного бюро: mvrdv.nl

Штаб-квартира UNASUR расположена примерно в 15 километрах к северу от столицы страны – Кито, в городе Сан-Антонио, буквально по соседству с самой популярной достопримечательностью Эквадора – монументальным знаковым сооружением, символизирующим Середину Мира, то есть экватор. Архитектура здания должна была выражать политические амбиции объединения государств целого континента и олицетворять динамизм развития молодой, но влиятельной международной организации. С этой целью при строительстве использовались прорывные технологии, и визуально был обозначен противовес современной архитектуре североамериканского континента.

Последнюю «установку» глава авторского коллектива, архитектор Диего Гуаясамин решил одновременно просто и зрительно доходчиво. Вместо культивируемого в Северной Америке образа заоблачного вертикального параллелепипеда как бесспорного символа универсального жизненного успеха он предложил сходные геометрические формы, но расположенные горизонтально. По сути комплекс состоит из двух сросшихся под углом лежачих небоскребов, где «верхние» объемы меньшей площади превращены в оторванные от земли «крылья» и выделены цветовым контрастом. Причем консольный вынос большего крыла составляет 56 метров, что является рекордным достижением для строительных конструкций в Южной Америке. Длина второй консольной конструкции – 38 метров. По замыслу архитекторов, эти «парящие» конструкции символизируют свободу, к которой так стремятся члены UNASUR.

Двумя консольными пластинами, одна из которых острым «срезанного» торца напоминает кинжал, аллегории в проекте не исчерпываются. Так, например, продольные оси обеих консолей расположены под углом 47° друг к другу, что составляет сумму максимального отклонения солнечного светила на экваторе на север 23,5° и на юг тоже, разумеется,  23,5°. А центральная ось здания расположена по направлению восток-запад, то есть строго по экватору.

Облицовка основного корпуса выполнена из анодированной стали, а выносные консоли отделаны ударопрочным дымчатым стеклом. Сложность сооружения таких выносных структур, как и всего здания в целом, была обусловлена необходимостью учитывать сейсмоопасность района молодых Анд, что потребовало дополнительного упрочнения железобетонного каркаса.

В целом полезные площади пятиэтажного здания составляют 20 тыс. кв. метров. И несмотря на то, что штаб-квартира предназначена для использования главами государств, в ней предусмотрены помещения социального назначения и для местных жителей. Так, например, в дни, свободные от ежегодных саммитов, любой желающий может воспользоваться библиотекой, театром или зонами отдыха.

Центральным местом штаб-квартиры стал зал заседаний глав государств-членов UNASUR. Он отвечает всем современным требованиям с точки зрения безопасности, освещенности, акустики и климат-контроля, оснащен кабинами для синхронного перевода на 16 языков.

Бюджет сооружения штаб-квартиры UNASUR составил 65,7 млн. долларов США.

Официальный сайт архитектурного бюро: diegoguayasamin.com

Fulton Center способен принять до 300 000 пассажиров в день. Площадь постройки около 34 000 кв.м. Расположена она в самом центре нижнего Манхеттена, в районе знаменитых зданий второй половины XIX века с чугунными конструкциями. Собственно, предложенное архитекторами решение фасада, расчерченного тонкими профилями, напрямую отсылает к этим историческим объектам. Еще одно важное для Нью-Йорка здание — дом-пластина, офисный центр Сorbin Building 1888 года постройки — расположен непосредственно по соседству и частично включен в общее решение пересадочного узла.

Застекленный прямоугольный объем вмещает просторный атриум высотой чуть менее 34 м с залом ожидания в центре и торговыми точками по краям. Его проницаемые фасады и расположенные на уровне земли входы взаимодействуют с окружающим историческим городом. Венчает конструкцию эффектный стальной купол с расположенным под углом световым окном. Под ним находится лифтовая стойка, окруженная лестницей. Вся композиция напоминает знаменитый «глаз» и демонтированную недавно лестницу Марио Ботты в Музее современного искусства в Сан-Франциско. Но все это не самое важное.

Внутри под куполом его стены «дублирует» сложная сетчатая структура, закрепленная на перекрещивающихся стальных тросах. Ее высота более 21 м, средний диаметр около 15 м. Площадь поверхности объекта (разработчики – бюро James Carpenter Design Associates), получившего название Sky Reflector-Net, – 796 кв.м, и он состоит из множества (около 1000) ромбовидных панелей из перфорированного алюминия. «Ромбы» отражают солнечный свет, позволяя ему проникать не только в сам атриум, но и через окулюс в полу на нижний уровень платформ.

Добиться нужного эффекта оказалось совсем не просто. Конструкция подвижна, и инженерам необходимо было сначала понять, как она будет себя вести в зависимости от давления, температуры воздуха, работы системы кондиционирования и других факторов. С помощью специального компьютерного обеспечения было смоделировано поведение объекта в 815 различных ситуациях, как стандартных (жара, холод, временные изменения), так и форс-мажорных, при пожаре, например. Определив таким образом оптимальную форму конструкции, инженеры изучили и просчитали распределение естественного (верхнего) и электрического (установленного за панелями) освещения в зависимости от внешних условий. И уже затем провели испытания на небольшой части конструкции, подтвердившие ее жизнеспособность.

Полностью электрическое освещение использовано лишь в пешеходных переходах — тоже своеобразная сетка, но из флуоресцентных ламп.

Официальный сайт архитектурного бюро: grimshaw-architects.com
 

Словосочетание «русский рационализм» кому-то может показаться оксюмороном. Рационализм – это ведь больше про немцев или про швейцарцев. Русскими могут быть космизм, загадочная душа, «авось» и тому подобное. Однако в трактовке Алексея Бавыкина (см. видеоинтервью) определение «русский рационализм» получает логичное, весомое обоснование. И буквально весомо выглядит его объект, предложенный для выставки спецпроекта «Генетический код» на «Зодчестве 2014». Это даже не макет, а скорее скульптура, отлитая из бронзы мастером Борисом Черствым по эскизам архитектора. В основе – реальный проект: два параллельно стоящих дома с пластичными, слегка выгнутыми волной объемами. За необычными фасадами с «аритмичными» балкончиками стоят, по словам архитектора, очень разумные планировки, и вообще все решение, разработанное в условиях разрешенной высокой плотности, но небольшой высоты – рационально.   

 О спецпроекте «Генетический код»

Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)

В проекте использованы фотографии Глеба Анфилова, из архивов Юрия и Игоря Пальминых, куратора Елены Петуховой, из открытых источников.

В качестве инсталляции-символа русской архитектуры для выставки спецпроекта на «Зодчестве 2014» Тимур Башкаев выбрал один из проектов своей мастерской — «Полумост надежды»:

«Поскольку здесь не было заказчика и не было никаких внешних условий, мы смогли сделать то, что на самом деле хотели и чувствовали. Это был проект для фестиваля «Архстояние» в деревне Никола-Ленивец. Название этого объекта отражает мое субъективное ощущение от российской архитектуры и, одновременно,— мое кредо. Это такой полумост, незаконченный мост, стоящий параллельно реке, не очень нужный. Он воплощает стремление к какому-то идеалу, к чему-то такому, может быть, даже недостижимому. Это чисто наше, российское ощущение. Для меня это очень трогательно и романтично».

 О спецпроекте «Генетический код»

Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)

В проекте использованы фотографии Глеба Анфилова, куратора Елены Петуховой, из открытых источников.

Функционально комплекс объединил в себе театр, конференц-холл, отель, музей и библиотеку. Все это дополнено пространствами для общения, кафе, детскими игровыми зонами, мини-залами для видео-просмотров, классными комнатами и множеством других зон и помещений. Väven по-шведски значит «ткать», и этим названием авторы хотели подчеркнуть, что здесь ткется нематериальная, но очень важная для жизни субстанция общения, познания и отдыха. Таким образом, новый центр создает культурную ткань города, а точнее добавляет к ней еще один, новый фрагмент, так как в городе уже есть два университета, оперный театр, Архитектурная школа, Академия живописи и масса других учебных, научных, культурных и спортивных центров.

Этот «фрагмент» занимает стратегическое для городской среды положение – Väven находится на берегу реки в самом центре города и рядом с парком; вокруг него формируется рекреационная зона вдоль берега между двумя мостами. Ландшафтное решение прилегающей набережной было также выполнено совместными усилиями архитекторов из White и Snøhetta: деревянное мощение, большие стационарные скамейки-шезлонги и круглые клумбы с высокой речной травой – уютная среда для гибкого использования.

Здание носит подчеркнуто демократичный характер, здесь нет парадного входа, каждая часть комплекса снабжена собственным подъездом, они расположены на разных уровнях и оснащены лестницами и пандусами.

Источником вдохновения при разработке фасадов авторам послужило дерево береза, характерная для местной природы, но ее образность была осмыслена в духе модернизма. Динамичный абрис белых панелей, лентами опоясывающих фасады, контрастирует с  полосами стекла, которое становится зеркалом для окружающего пейзажа – воды и неба. А в темное время суток теплый свет внутренних помещений освещает прилегающую набережную и отражается в реке.

Интерьеры здания готовы к постоянному диалогу муниципалитета, жителей и общественных организаций, развитию этого принадлежащего городу культурного узла, появлению новых регулярных мероприятий, проведению разовых акций. Нельзя не заметить, что лаконичный скандинавский дизайн наилучшим образом отвечает такой многофункциональности: свободные пространства, деревянные полы, колонны из обычного бетона и разноцветный пластик в качестве дополнения. 

В конце прошлого года культурный центр Väven стал главным призером премии шведской Ассоциации архитекторов Kasper Salin, которая с 1962 года ежегодно вручается лучшему архитектурному объекту, построенному на территории Швеции, а в начале нынешнего года он выдвинут на общеевропейскую премию современной архитектуры имени Миса ван дер Роэ.

Официальные сайты архитектурных бюро: white.se, snohetta.com

В рамках проекта-исследования Ведущим отечественным проектировщикам было предложено ответить на вопросы:

1. Что формирует идентичность российской архитектуры?
2. Какие темы, образы, мотивы раскрывают ее национальный характер?
3. В какие исторические периоды он наиболее ярко проявил себя?
3. Актуальны ли отмеченные черты для вашей практики?

Ответы и размышления архитекторов мы записали на видео, а на фестивале «Зодчество 2014» в рамках программы «Актуальное Идентичное» вместе с видеоинтервью были показаны инсталляции и объекты участников спецпроекта, символизирующие их понимание особенностей российской архитектуры.

 Другие сюжеты о спецпроекте ищите на сайте Archplatforma.ru под тегом «Генетический код»

Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)

Фото: Глеб Анфилов, Елена Петухова

Башня под названием «Прогресс», представленная в разделе спецпроекта на «Зодчестве 2014»,  –  образ сегодняшнего дня, она разрушает ткань города, сама обернута строительной сеткой, под которой, «может быть, ничего уже и нет».

«Высотке» противопоставлены традиционные маленькие домики со скатной кровлей – как символ аутентичной, уникальной архитектуры, чего-то магического, что, по мнению автора, должен сохранять в себе каждый архитектор.

 О спецпроекте «Генетический код»

Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)

В проекте использованы фотографии Глеба Анфилова, из архивов Юрия и Игоря Пальминых, куратора Елены Петуховой, из открытых источников.

В 1960-х здание театра спроектировали архитекторы Хельмер Стенрос и Ристо-Вейкко Лууконен. За прошедшие полвека сооружение претерпело лишь незначительные конструктивные изменения, и в начале нулевых годов стало ясно, что сценические площадки не отвечают современным театральным инновациям, требуя коренной модернизации.

Состоявшийся в 2008 конкурс на реконструкцию с расширением площади театрального здания выиграло хельсинское архитектурное бюро ALA Architects. Проект победителей включал комплексную перестройку здания, сооружение дополнительных площадей на расширяющемся пятне застройки, повышение этажности, функциональное перепрофилирование  производственных помещений, апгрейд акустических систем, полную замену театральной техники. После двухлетнего  антракта, ушедшего на реконструкцию, обновленный театр открыл свои двери осенью 2014 года.

В результате перестройки площадь театра возросла до 8 000 кв. метров, причем 3 500 кв. метров – новые помещения.

Южное крыло здания обрело выносную галерею. Галерея  расположена в пространственной мостовой конструкции и соединяет между собой два зала театра. Ее опорные раскосы с размашистым шагом придали   сооружению неожиданную динамику.

Облицовка здания выполнена преимущественно из ребристых панелей белого бетона, однако один из фасадов, обращенный к городской кирпичной застройке, отделан керамической плиткой терракотового цвета.

Для расположения современного сценического оборудования башню колосников пришлось поднять на 4 метра, что в целом увеличило выразительность внешнего образа театрального здания. Особенно это заметно в темное время суток, так как «шапка» башни искусно подсвечивается плавно скользящими вдоль ее периметра цветовыми полосами радужного спектра.   

Театральные интерьеры исполнены в минималистском стиле из белого бетона. Диваны, обитые белой кожей, подчеркивают лаконичный дизайн помещения, где основные эмоции должны генерироваться на сценических площадках.

Из панорамных окон галереи открывается чудесный вид на небольшое озеро Валкейнен. Здесь уютно разместилось театральное  фойе. Ниже нового фойе, почти на  берегу озера,  устроен небольшой амфитеатр. Авторы спроектировали его как одну из открытых площадок для ежегодного Международного фестиваля  танца, традиционно (с 1970 года) проводимого в июне в режиме open-air.

Большая сцена «Мина» (в честь финской писательницы Минны Кант) теперь насчитывает 464 зрительских места (в прежнем большом зале их было – 414,  плюс камерный студийный зал вмещал 45 кресел). Зал немного расширился, но внешне почти не изменился, сохранив традиционную отделку, характерную для первоначального интерьера.

Одно из самых заметных новшеств  –  сцена «Мария», получившая свое название в честь местной писательницы Марии Йотуни. Новый зал рассчитан на 200 зрителей, причем они смогут попасть в него как через отдельный вход, так и через парадный театральный подъезд.

Бюджет  проекта составил 27,3 миллиона евро, из которых 5,1 млн. –  государственные дотации.

Официальный сайт архитектурного бюро: ala.fi

Инсталляция "Власть идеологии", Дмитрий Буш, Алексей Орлов, Антон Заключаев, Андрей Цыплаков, Сергей Коробков, Проектный институт уникальных сооружений «АРЕНА»

 О спецпроекте «Генетический код»

Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)

В проекте использованы фотографии Глеба Анфилова, из личных архивов куратора Елены Петуховой, из открытых источников.

В процессе работы над проектом идея показать трудную судьбу архитекторов в России через превращение дерева в уголь трансформировалась. Для экспозиции архитекторы соорудили из небольшую, но внушительную по весу (40 кг) башню из гипса. Гипс не успел просохнуть, и во время выставки влага потихоньку испарялась, оправдывая название объекта –  «И.С.П.А.Р.Е.Н.И.Е.» (авторы - Рубен Аракелян, Айк Навасардян, Владимир Козицкий). Таким образом, концепция перехода материи из одного состояния в другое (см. видео) сохранилась. В виде фактурного оттиска на стенах башни присутствовало и дерево. Давление тяжелого, глухого «верха» на нижнюю часть с прорезями в форме изб, выступило метафорой поглощения локальной культуры глобальными явлениями.

Пояснение от авторов:

ИСПАРЕНИЕ – метафора состояния взаимодействия двух актуальных процессов - глобального и локального. Локальное или идентичное музеефицируется, оказываясь на нижних слоях археологии. Идентичность испаряется, превращаясь в пустоту под массой глобальных процессов.
ИСПАРЕНИЕ – метафора рождения материи. Следы [пробирки] – бетонной опалубки как одной их древних технологий изготовления строительного материала.
ИСПАРЕНИЕ  массы –  архитектура теряет [массу]. Все становится одноразовым и временным. За видимостью [Массы] скрывается [пустота] ( пустота внутри инсталляции).

 О спецпроекте «Генетический код»

Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)

В проекте использованы фотографии Глеба Анфилова, из личных архивов бюро WALL, куратора Елены Петуховой, из открытых источников.

«Генетический код» – исследование, проведенное куратором Еленой Петуховой при поддержке СМА и сайта Archplatforma.ru к фестивалю «Зодчество 2014». Двадцати российским архитекторам было предложено подумать над сутью, характером, проблемами отечественной архитектуры, элементами ее ДНК, которые либо продолжают эволюционировать и проявляют себя в современной практике, либо достойны изучения и сохранения. Свои размышления авторы выразили в интервью, которые мы записали на видео, и в разнообразных визуальных материалах – инсталляциях, объектах, показанных в рамках фестиваля в Гостином дворе (18-20 декабря). Андрей и Дмитрий Бархины представили на выставке плакат, привлекающий внимание не только к наиболее показательным, по мнению авторов, объектам, но и к проблеме «вымирания» культовой архитектуры эпохи классицизма – недооцененных, выдающихся памятников, встречающихся в разных регионах страны и преимущественно пребывающих в удручающем состоянии.

Видеокомментарий авторов

Из оставшегося за кадром (разговор с куратором)

Елена Петухова: Какие образы или мотивы российской архитектуры вы считаете наиболее характерными и важными?

Андрей Бархин: Для русской архитектуры, русского заказчика и архитектора, несомненно, характерны тяга к декоративности, богатству. Это и нарышкинский стиль, и елизаветинское барокко. Затем монументальность петербургского классицизма, советской архитектуры 1930-1950-х. Ведь согласитесь: в наших послевоенных высотных зданиях ощущается какая-то национальная характерность, стремление к иерархичности, украшениям. Затем этот «вкус» воплотился в бесчисленных подмосковных особняках 1990-2000-х, конечно, с их аляповатым декором, башенками и прочим, и, тем не менее, таков был протест против панельных коробок. Другое дело, что классика умеет эту тягу к декоративности уложить в рамки канона, отшлифованных временем неких правил. Этого знания сейчас, конечно, остро не хватает.

Е. П.: Как отмеченные вами темы отражаются в вашем творчестве?

А. Б.: Возрождение классики в XXI веке сталкивается с чудовищной потерей культуры –  и графической, чертежной (кризисом вкуса и понимания у архитекторов), и практической (отсутствие школы лепщиков, монтажников классических деталей). Это одна сторона проблемы. Вторая – это отсутствие просвещения, справедливой критики возводимых зданий в «историзме»/«классике». И ведь сносы исторических зданий это тоже сигнал. В данной ситуации наша задача – выживать, стараться работать на уровне дореволюционной неоклассики, построек И.В. Жолтовского и его коллег. Это планка качества. За последние 10-15 лет, благодаря воле наших заказчиков, нам удалось осуществить древнеримские карнизы – в натуральную величину и в аутентичном (по обмерам) качестве.. А также какие-то удивительные маньеристские детали, карнизы и кронштейны, которых нет даже в Италии. Из последних работ – дома на Верхней Масловке (д. 20), на Комсомольском пр. (д. 9).
И тем не менее у нас пока нет школы. Но надеемся, если будет интерес аудитории, соберем образовательный курс по классике, издадим книгу. Однако это трудно совмещать с практикой.

Е.П.: В какой исторический период ДНК российской архитектуры проявилась с наибольшей силой?

А.Б.: Можно было бы ответить, что это конец XVII- XVIII века. Новодевичий монастырь, Царицыно. И заметим, что европейский компонент русской архитектуры (очевидный в архитектуре барокко и классицизма, затем эклектики и неоклассики) был не менее силен и в допетровскую эпоху. Достаточно упомянуть московский Кремль, построенный итальянцами, или фантастический стиль Знаменской церкви в Дубровицах. Впрочем архитектурные удачи были свойственны нашему зодчеству и в ХХ веке, в архитектуре дореволюционного Петербурга и московского авангарда 1920-х, в лучших примерах неоклассики и ар деко 1930-50-х.

Е.П.: Что с ней происходило в XX веке и происходит в наше время?

А.Б.: В ХХ веке в России произошла катастрофа. И государство осталось в долгу у человека. Я просто напомню, что из 27 миллионов человек, погибших в годы Великой отечественной войны, 11 миллионов это были военнослужащие, а остальные 16 миллионов – это были потери среди мирного населения! Это же чудовищно. И это отражает отношение государства, власти к своему населению. Подобной была и судьба нашей архитектуры, и отношение к ней. И сейчас наша задача обмерять и фотографировать, реставрировать/реконструировать наследие эпохи классицизма. После 70 лет вандализма и разрушений оно доживает последние дни. Другого шанса спасти или хотя бы увидеть его, зафиксировать – не будет. Оно просто полностью истлеет. А ведь в провинции есть и абсолютные шедевры, поражающие оригинальностью и красотой. Это постройки мирового уровня, назову только Владимирскую церковь в Баловнево и Богородице-Рождественская церковь в Перевлесе, но их великое множество.

Е.П.: Зачем вообще сейчас нужны поиски национального характера архитектуры?

А.Б.: После того, как наша профессия, архитектурное искусство было уничтожено строительством бескрайних полей бетонных коробок, наша задача вернуть городу человеческий масштаб, сделать среду обитаемой, грамотно спроектированной, комфортной. И движение в эту сторону стало сейчас вполне ощутимой городской тенденцией. Это ставка не на некую безумную красоту, но на продуманность, на недорогие, но стильные решения, ненавязчивый дизайн. Это стало модным. И у нас появились мастера своего дела. Всем известный пример –  это Крымская набережная. Свою же задачу я вижу в том, чтобы понять какими должны быть классика, историзм в ХХI веке и найти их наиболее одаренное, выразительное воплощение.
 

 О спецпроекте «Генетический код»

Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)

В проекте использованы фотоматериалы, предоставленные Юрием и Игорем Пальмиными, из личных архивов куратора, из открытых источников.

Огромное здание бывшей электростанции стоит на берегу реки Рок, а за ним расположен кампус Белойт-колледжа, примыкающий к центральной части городка или, как принято говорить в Америке, к даун-тауну.  Белойт-колледж – старейший в штате Висконсин, он открылся в 1846 году, обладает своей историей и традициями, а в конце ХХ века был включен в книгу Лорена Поупа «Колледжи, меняющие жизнь: 40 школ, которые изменят твое представление о колледжах», что сильно повысило его рейтинги и привлекло сюда множество иностранных студентов. Действительно, гуманитарное образование здесь подразумевает сочетание обучения в классе с внеклассной деятельностью, работой студентов над собственными проектами. При таком подходе было просто необходимо задействовать в учебном процессе пространства бывшей электростанции.

Реконструкцию планируется завершить к 2018 году. По замыслу авторов, здесь возникнет живое пространство для разнообразной студенческой жизни: конференц-центр, лекционный зал, кафетерий, холлы для различных акций и выставок, студенческий клуб, бассейн с восемью  дорожками и местами для 250 зрителей, театр, а кроме того, фитнес-центр с тренажерным залом и необычной беговой дорожкой. Как самостоятельный объект дорожка пройдет через большинство помещений бывшей электростанции, соединяя различные части и элементы исторической конструкции, часть из которых будет сохранена в первоначальном виде, как, например, угольные бункеры и стальные трубы.

Проект сохраняет архитектурные особенности исходной структуры старого промышленного здания, одновременно превращая его в экологически устойчивое. Кирпичные стены большой толщины с облицовкой плиткой дают возможность устроить систему «изотермического конверта», позволяющую снизить потребление энергии. Под наружной «кожей» здания появится сеть труб, благодаря чему стены превратятся в излучающую поверхность, которая будет поддерживать внутри постоянную температуру в любое время года. Нагрев воды в трубах будет осуществляться за счет преобразования энергии течения реки.
Подвесной мост соединит бывшую электростанцию с учебными и жилыми корпусами кампуса, а понтонный будет переброшен через реку – в зеленую зону. Набережные вокруг станции планируется благоустроить, здесь появятся променады, проходящие вблизи центра города, таким образом, речной фронт города станет парадной, задействованной в инфраструктуре зоной Белойта.

«Мы рады сотрудничать с Белойт-колледжем, нам интересно решать задачу по превращению устаревшего источника электроэнергии в источник энергии студентов, – говорит Jeanne Gang, основатель студии, – Мы надеемся, что наш проект, ориентированный на творчество и взаимосвязь человека со здоровой и чистой окружающей средой, еще раз обратит внимание на эти ценности, жизненно важные в наше время, и станет источником вдохновения для городских сообществ по всему миру».

Официальный сайт архитектурного бюро: studiogang.net

«Сфера внутри куба. Ее неправильная, словно слепленная форма, напоминает скульптуру, украшенную спиралевидным выпуклым орнаментом, подобным тем, что украшали купола русских церквей XVI столетия.
Сфера видна только как отпечаток, как негативная форма – след сферы внутри прозрачного куба. Мы видим, что купольное тело существовало, но было вынуто. Возможно, оно не исчезло вовсе, но находится где-то вовне.
Генетический код русской архитектуры продолжает действовать в сегодняшней глобализированной реальности. Однако действует он как отсутствующая структура, которая способна лишь напомнить о себе, но не быть явленной во плоти. Будучи пойманной в универсальную кубическую ячейку всемирной «эстетической империи», она, парадоксальным образом, остается единственным значимым элементом, придающим смысл форме даже в ситуации собственного «бытия-как-следа».

О спецпроекте «Генетический код»
 http://www.archplatforma.ru

Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)
В проекте использованы фотографии Глеба Анфилова, из архивов Юрия и Игоря Пальминых, куратора Елены Петуховой, из открытых источников.

«Пластический ответ» архитектора на вопросы куратора Елены Петуховой — объект «Торнадо», вошедший в экспозицию спецпроекта на фестивале «Зодчество 2014» (18-12 декабря 2014, Гостиный двор). По словам автора (см. видеоинтервью), объект символизирует мощь движения по спиральному циклу, всеохватность, разрушение, но и созидание одновременно.

 О спецпроекте «Генетический код»

Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)