Программа проекта City Gate состоит из четырех больших частей: реконструкция городских ворот Валлетты, обустройство открытого театра внутри руин бывшей Королевской оперы, строительство нового здания Парламента и ландшафтный дизайн рва.

Ширина моста обычно пропорциональна его длине. Однако мост, ведущий к воротам Валлетты, неоднократно расширяли, и со временем он приобрел причудливую конфигурацию и функцию скорее площади. Было решено вернуть его в форму 1633 года, очистив от поздних пристроек, чтобы ни у кого не возникало сомнений в том, что это мост, и ничто не мешало созерцать виды рва и укреплений.

Первый вход в городскую крепость, историческое ядро Валлетты, представлял собой тоннель, прорытый в крепостном валу. Облик нормальных ворот формировался долго и пережил не одну реконструкцию. В ходе последней  – пятьдесят лет назад – было снесено 32 метра городской стены, и зона входа размылась.

Архитекторы City Gate предложили соорудить конструкции, передающие оригинальную толщину и силу старых стен, акцентировать узкий проход в город и одновременно открыть вид на улицу Республики. В итоге новые ворота выглядят как разлом в стене. Проем шириной 8 метров с ломаными краями образован  исполинскими каменными блоками. Камень добывался в специально раскопанном под этот проект карьере на мальтийском острове Гоцо. Аутентичные  укрепления, словно бритвами, отрезаны от новодельных участков внушительными стальными пластинами – так обозначены границы реконструкции.

Ров превратился в сад и новое рекреационное пространство, рекомендуемое для прогулок. Здесь также планируется устраивать различные городские мероприятия.

Уровень входного променада выше уровня старого города, и спуск в последний оформлен плавными, эффектно подсвеченными вечерами лестницами.

Здание Парламента архитекторы постарались максимально органично вписать в старый город, расположив его сразу за воротами. Объемно-планировочное решение подстраивалось под существующую уличную сеть. Угол новостройки обступает (не прикасаясь) старинный бастион Сент-Джеймс, и всем своим обликом новое здание вторит его мощи и как бы тоже становится частью крепости.

Сооружение состоит из двух облицованных камнем блоков, ради визуальной легкости и проницаемости «балансирующих» на стройных колоннах. Северный блок практически целиком отдан палате Парламента, южный занимают офисы администрации, премьер-министра и лидера оппозиции. Вход в обе части организован из озелененного внутреннего двора, открытого городу. Пространства на его уровне являются публичными, осваиваются под выставки и различные социальные сервисы. 

Фасады Парламента соединяют исторические аллюзии и высокие технологии. Местами стены покрыты «рустом» из каменных пирамидок. Издалека их фрагментарная «кладка» производит впечатление древней, выщербленной поверхности. На самом деле каждый такой скульптурный блок вырезался на станке с ЧПУ. Рельеф функционален: вокруг окон отсекает ультрафиолет, но не препятствует потокам света. Щели между плитами обеспечивают естественную вентиляцию. 

На крыше установлено 600 кв. метров солнечных батарей, их энергия на 80% обогревает здание зимой, и на 60% ее хватает для систем охлаждения летом. Кроме того, постройка снабжена геотермальными устройствами регуляции температуры –  комфортный климат обеспечивают 40 шахт, на 140 метров уходящих в скалистый грунт.

Королевская опера, построенная между 1862 и 1866 годами архитектором И. М. Бэрри, была разрушена во время бомбардировок в 1942 году. С тех пор к ее руинам относились как к археологической ценности, историческому свидетельству и мемориалу.

Команда Ренцо Пьяно укрепила останки пострадавшего сооружения так, что в их пространстве стало безопасно находиться, и интегрировала в него стальные конструкции с гибкой «театральной машиной» на 1000 зрительских мест. Структура театра трансформируется под нужды разнообразных сценических действий – концертов, спектаклей, современной хореографии. Вне сезона жизнь руины продолжается – она становится одной из городских площадей, уникальным «паблик-спейсом». 

Официальный сайт дизайн-бюро: rpbw.com

 2009-2015

Valletta City Gate

La Valletta, Malta

Client: Grand Harbour Regeneration Corporation  

Renzo Piano Building Workshop, architects

in collaboration with Architecture Project (Valletta)

Design Team: A.Belvedere, B. Plattner (partners in charge) with D.Franceschin, P.Colonna, P.Pires da Fonte, S.Giorgio-Marrano, N.Baniahmad, A.Boucsein, J.Da Nova, T.Gantner, N.Delevaux, N. Byrelid, R.Tse and B.Alves de Campos, J.LaBoskey, A.Panchasara, A.Thompson; S.Moreau; O. Aubert, C.Colson, Y.Kyrkos (models)

Consultants: Arup (acoustics, civil, structural and MEP engineering); Kevin Ramsey (stone consultant), Daniele Abbado (theatre consultant), Franck Franjou (lighting), Studio Giorgetta (landscaping), Silvano Cova (theatre special equipment).

The redevelopment of Valletta’s City Gate by the Renzo Piano Building Workshop

Само местоположение – центр  Манхэттена – обязывает застройщиков искать наиболее репрезентативные варианты преобразования бывшей промышленной зоны в самом сердце деловой и культурной столицы супердержавы. Район так и остался малоэтажным и сохранил значительную часть старой индустриальной застройки, и во многом именно поэтому вошел в третье тысячелетие с новым статусом престижного места сосредоточения офисов фирм, занятых в сфере высоких технологий, архитектурных и дизайнерских бюро, ресторанов, отелей и эксклюзивных «торговых точек».

Несколько лет назад в непосредственной близости от открывающегося ныне музейного комплекса был создан известный теперь во всем мире парк Хай-Лайн (High Line), расположенный на эстакаде давно заброшенной железной дороги. У технического центра парка и нового музейного здания один и тот же автор – итальянский архитектор, лауреат Притцкеровской премии Ренцо Пьяно. Несмотря на обилие статусных объектов, Митпэкинг до последнего времени все же сохранял некоторые приметы прежней неблагоустроенности. Задача приглашенного мэтра состояла в том, чтобы создать на этой выпадающей из общеманхэттенского градостроительного контекста территории бесспорный центр притяжения международного масштаба.

Решение о строительстве нового здания Музея американского искусства было принято на рубеже XX и XXI веков. Первоначально его руководство планировало возведение нового корпуса в непосредственном соседстве со «старым» музейным зданием 1966 года. Разработанный в 2001 году проект Рема Колхаса заказчики посчитали слишком дорогостоящим. Включившемуся тогда же в работу Ренцо Пьяно тоже пришлось испытать горечь разочарования. От его первоначального проекта Музей Уитни отказался, сочтя более правильным разместить новостройку на совсем другом участке.Выбор Митпэкинга был связан с тем, что самое первое из музейных зданий, открытое еще в 1931 году, располагалась совсем неподалеку от тогда еще действовашего мясоперерабатывающего завода. Второй проект Ренцо Пьяно, выполненный в 2011 году совместно с нью-йоркской архитектурной компанией Axis Mundi, отличался большим артистизмом и экспрессией, но совершенно игнорировал градостроительный контекст. В итоге к осуществлению был принят третий проект, разработанный Ренцо Пьяно практически сразу вслед за вторым, но уже без участия американских коллег.

По словам самого архитектора, общий замысел нового здания сформировался у него под впечатлением долгих бесед с руководством музея. Их итогом стало решение формировать архитектурный образ постройки с прицелом не только на создание «витрины» современного искусства, но и акцентирование «гения места», издавна генерирующего творческую атмосферу: поблизости находится знаменитый Гринвич-виллидж, да и во всем окружающем районе художников гораздо больше, чем в других частях Нью-Йорка.

Девятиэтажное здание музея нарочито асимметрично, но при этом выглядит очень рационально, в духе эстетики современной промышленной архитектуры, перекликаясь с соседствующими бывшими заводскими корпусами более чем столетней давности. В то же время оно явно вписывается в русло традиций классического архитектурного авангарда, отдаленно напоминая даже московские клубы Константина Мельникова, перестроенные в современных материалах. Ночью остекленные поверхности музейного комплекса будут ярко освещать все окружающее пространство, выразительно контрастируя с глухими фасадами близлежащих исторических кирпичных домов. Уже сейчас здание стало одним из заметных зрительных акцентов в панораме Манхэттена.

Новое здание почти в два раза больше пока еще действующего главного корпуса Музея американского искусства на Мэдисон-авеню. Общая площадь уже почти готовой к открытию постройки составляет более 20 тысяч кв. м. Расходы на ее возведение и обустройство составили 422 млн. долларов, собранных, в основном, в качестве пожертвований от частных лиц. Два  этажа будут целиком отданы под постоянную экспозицию. На пятом этаже разместится галерея для временных выставок. Она станет самым большим экспозиционным пространством в Нью-Йорке.

С террас, примыкающих к галерее, и остекленных верхних этажей открываются самые живописные панорамы на Гудзон и окружающую разновременную застройку. Помимо выставочных помещений и депозитариев в здании оборудуются залы для театральных постановок и просмотра кинофильмов, а также исследовательские лаборатории, учебные классы и библиотека. Как говорят руководители музея, новый дом станет местом творческих экспериментов по взаимодействию между различными видами изобразительного и сценического искусства. Инфраструктуры чисто коммерческого характера в музейном комплексе будет совсем не много: на первом этаже разместятся ресторан и книжный магазин, на восьмом – кафе.

Один из входов в музей располагается на возвышающейся над улицей обильно озелененной площадке парка Хай-Лайн. Над проектом ландшафтного обустройства пространства музейного здания работал один из главных создателей Хай-Лайна, голландский специалист по садово-парковому дизайну Пит Удольф. Четыре лифта в интерьере здания оформлены арт-объектами известного американского художника Ричарда Аршвегера, скончавшегося в 2013 году на 90-м году жизни.

Музейный комплекс построен с расчетом на максимальное энергосбережение и претендует на золотой сертификат LEED от Американского Совета по «зеленому» строительству (Green Building Counsii).  Ранее ни один из художественных музеев США такой чести не удостаивался, так что если это присуждение состоится, оно будет означать начала нового этапа в американском музейном строительстве.

Официальный сайт архитектурного бюро: rpbw.com

Официальный сайт музея: whitney.org

«Ренцо Пьяно спроектировал здание, само по себе красивое, как произведение искусства, – сказала на открытии комплекса в ноябре президент Гарвардского университета Дрю Фауст, – оно вдумчивое, как и люди, которые будут работать и учиться в нем. Оно позволит расширить возможности познания и изучения произведений искусства, в том числе в рамках учебной программы, и оно всегда будет открыто для посетителей, желающих прикоснуться к этим несравненным сокровищам».

Все три музея и раньше были известны под общим названием Гарвардских художественных музеев; каждый из них располагает всемирно известными коллекциями. Собрание музея Фогга включает разделы раннего итальянского Возрождения, голландской живописи XVII века, французского и британского искусства XIX века, в том числе одну из наиболее полных коллекций произведений Прерафаэлитов, и, наконец, коллекцию живописи импрессионистов и постимпрессионистов. Музей также владеет собранием американской живописи и графики XIX и XX веков, современной скульптуры и инсталляции.

Музей Буша-Рейзингера посвящен исключительно искусству Центральной и Северной Европы, с особым акцентом на искусстве Германии. Среди разделов музея произведения позднего средневековья, скульптура, немецкий экспрессионизм и абстракция 1920-х годов, работы Баухауса, современное искусство. 

Музей Саклера владеет одной из самых значительных коллекций Азиатского искусства на Западе, куда входит собрание архаической китайской нефритовой скульптуры, древних бронзовых изделий, буддийской скульптуры и керамики, японской и корейской графики. Другой раздел музея посвящен древнему миру и включает коллекции греческого, Римского, египетского и ближневосточного искусства. Объединенные в общем пространстве все три собрания составляют коллекцию из примерно 250,000 экспонатов, охватывающую искусство от Древнего мира до современности и представляющую все континенты.

Сердцевина музейного комплекса – двор Калдевуд; он образован двухъярусной галереей, воспроизводящей внутренний двор итальянского палаццо или городскую площадь эпохи Возрождения. В процессе реконструкции двор был увеличен в высоту и получил новую стеклянную крышу, благодаря чему в центр здания теперь проникает естественный свет. Сюда посетители попадают из обоих предусмотренных входов, здесь находятся магазин и кафе, которые открыты для публики без покупки входного билета, и здесь организована продуманная навигация, позволяющая сориентироваться в большом пространстве комплекса.

Помимо площадей для постоянной экспозиции новое здание включает галерею для временных выставок, учебный центр и реставрационные мастерские. Художественно-учебный центр с классами и двумя лекционными залами расположился на верхних этажах здания. Он предоставляет новые универсальные платформы доступа к коллекции, возможность тесного взаимодействия с отдельными произведениями искусства, как для сообщества Гарвардского университета, так и для широкой общественности. Но в первую очередь он рассчитан на студентов и преподавателей, на проведение научных исследований и подготовку музейных специалистов, которые получают практический опыт работы с широким спектром экспонатов коллекции.

К открытию Музеи подготовили две выставки: Марка Ротко и Ребекки Хорн. Выставка фресок Марка Ротко, выполненных им для Гарвардского университета в 1958-61 годах, использует метод цифровой проекции, как способ вернуть публике эту важную для понимания его творчества серию монументальных работ. На выставке Ребекки Хорн «Work in Progress» демонстрируются недавно приобретенные музеем Буша-Рейзингера объекты и инсталляции, фотографии ранних перформансов и фильмы художницы.

Официальный сайт архитектурного бюро: rpbw.com

В пояснительной записке автор сообщает о неизбежно возникающем в такой ситуации диалоге старого и нового, и этот диалог он выстраивает двойственно: предельно смягчая его при взгляде с улицы и крайне драматизируя во внутриквартальном пространстве.

Со стороны авеню де Гобелен архитектор сохраняет верхнюю часть подлинного фасада XIX века. Его лоджия, украшенная барельефом Родена, всегда была достопримечательностью района. Но теперь под балконом прозрачная стена первого этажа. За этой наполовину исторической «декорацией» –  входной павильон с остекленным задним фасадом, ведущий в новое здание штаб-квартиры.

Ради новостройки все же пришлось снести пару старых зданий. Форму, которая появилась на их месте, автор называет органической. Ее можно сравнить с яйцом, наполовину и под углом выросшим из земли, или с цепеллином, еле поместившемся при приземлении в тесном парижском дворе.

Понятно, что диалог, о котором говорилось выше, приобретает здесь весьма острый характер. Впрочем, футуристический объем целиком спрятан внутри квартала, и только с последних этажей близлежащих зданий видна возвышающаяся над историческими крышами верхняя часть огромного «яйца». Со стороны авеню де Гобелен «пришелец» обнаруживает себя в темноте, когда сквозь панорамный портал и высокую арку лоджии, проявляется его светящийся округлый бок.

Форма здания, уточняет архитектор, полностью продиктована функциональными требованиями, а именно необходимостью доступа воздуха и света в окна жителей соседних домов. Тягучесть и пластичность позволила объекту максимально эффективно занять доступное пространство, и во дворе осталось еще место для небольшого сада. Этот сад просматривается со стороны улицы, создавая эффект визуального и психологического комфорта, доступности, что, как подчеркивает автор, необходимо для общественного сооружения.

Верхнюю часть объекта, его купол, образуют листы гнутого стекла, лежащие на арках из клееной древесины. Наружная оболочка, покрывающая объем целиком, набрана из прозрачных для света панелей, это своеобразная техночешуя здания.

В светлом подкупольном пространстве расположены офис и переговорная. Два этажа под ним занимает архив. На втором этаже – зал для экспонирования коллекции фонда и проведения временных выставок, которые могут проходить и в стеклянном вестибюле. В подземном этаже находится кинозал на 70 мест.

Фонд Жерома Сейду-Пате занимается сохранением наследия французской кинокомпании Пате и пропагандой киноискусства, и интересно, что его новая штаб-квартира возникла именно в этом квартале. Он был связан с кино буквально с момента его возникновения. Именно здесь, под роденовскими грациями, располагался вход в кинотеатр, один из первых в Париже, перестроенный в самом начале прошлого века из театра. И иначе как закономерным такое совпадение не назовешь.

Официальный сайт архитектурного бюро: rpbw.com

Новый корпус Музея Кимбелла в Форт-Уорте (Техас, США) расположен неподалеку от хрестоматийного здания Луиса Кана — сводчатой монолитной постройки 70-х годов прошлого века. Творение Пьяно «поддерживает» знаменитого соседа выбором бетона в качестве основного материала и ритмом вертикальных опор, но отличается композиционно: это два объема, соединенные переходами. Новое строение выделяет и подчеркнутый контраст основательной бетонной конструкции с невесомым стеклом стен и прозрачной крыши площадью почти 2000 кв. м.

Кровельная конструкция из стекла и стали опирается на мощные сдвоенные балки из массива орегонской сосны. Всего их 29 пар. Длина каждой балки превышает 30 м. С помощью этих элементов создается своеобразный завораживающий ритм, которому подчиняется архитектура здания.

Объект Renzo Piano Building Workshop строили с использованием ресурсосберегающих технологий. Так, благодаря фотогальваническим элементам на крыше новому павильону требуется в три раза меньше энергии по сравнению с павильоном Кана, хотя площадь у них примерно одинаковая.

В восточном крыле кроме остекленного фойе запроектированы две галереи с дубовыми полами, в западном находится конференц-зал, еще одно выставочное пространство, учебные аудитории и небольшая библиотека. Под землей расположен гараж, соединенный лестницей с вестибюлем павильона.

Официальный сайт архитектурного бюро: rpbw.com

Официальный сайт музея: kimbellart.org 

Возведение музея MUSE стало завершающим этапом редевелопмента бывших промышленных территорий завода Michelin на площади 11 га, осуществляемого правительством региона и архитектурным бюро Ренцо Пиано. Участок, на котором уже построено несколько жилых кварталов, ограничен с юга дорогой Монте Бальдо, с востока – железнодорожной веткой, а с севера – историческим зданием Палаццо делле Альбере. Западная его граница пролегает вдоль русла реки Адидже. На бывшей фабричной территории теперь есть парк площадью 5 га, офисные и культурные общественные пространства. 

Шестиэтажный музейный комплекс представляет собой пять связанных объемов, окруженных искусственным водоемом.  В его архитектуре отражены особенности природного ландшафта Доломитовых Альп: призмовидные, частично остекленные объемы «изображают» массу скальной породы, пустоты между ними – это тектонические разломы и ущелья, а косо срезанные, установленные под разными углами относительно горизонтали крыши из стекла и оцинкованного металла символизируют острые заснеженные вершины гор.  Главный фасад музея расположен напротив Палаццо делле Альбере: здания словно бы вступают в безмолвный диалог друг с другом.

Общая площадь MUSE составляет 12 000 кв.м. Примерно треть всего пространства (4000 кв. м) занимают выставочные пространства, 2000 кв. м – складские помещения и запасники, 900 кв. м – офисы, 800 кв. м – исследовательские лаборатории. А еще в функциональную программу входят библиотека (800 кв.м), тропическая оранжерея (600 кв.м), аудитории и учебные лаборатории (500 кв.м), мастерские (400 кв.м), конференц-зал. В интерьерах и на фасадах применяется отделка из натурального возобновляемого материала – бамбука. В заключение информация туристам на заметку: в Музее науки и естествознания нашла пристанище одна из самых крупных в Европе коллекций скелетов динозавров. 

Официальный сайт архитектурного бюро: rpbw.com

Официальный сайт музея: muse.it

В Лондоне, в районе Сазерк, есть улица Джамайка-роуд. В ее перспективе на востоке виден «куст» небоскрёбов Канари Уорф с 240-метровым One Canada Square, который построил Сесар Пелли в 1991 году. Тогда это было самое высокое здание Лондона. А если посмотреть на запад, увидишь огромный стеклянный обелиск. Это «Шард», 306-метровый небоскрёб Ренцо Пьяно, новое самое высокое здание Лондона. Не так давно «Шард» получил премию Design of the Year. В лондонском Музее дизайна, который находится неподалёку от него, на выставке лауреатов премии можно увидеть фотографию «Шарда». Подпись под фотографией сообщает, что это «самое обсуждаемое здание за много лет» (ещё бы! ― многие его ненавидят и охотно об этом рассказывают), первое крупное здание нового тысячелетия в Лондоне, и, подобно своим предшественникам, которые передавали друг другу эстафетную палочку «самого высокого здания города», он обречён символизировать своё время. 

«Шард» расположен в центре Лондона, на южном берегу Темзы, около того места, где с глубокой древности стоял Лондонский мост, соединяющий город с предместьем Сазерк. К югу от моста находится крупный транспортный узел London Bridge: железнодорожный вокзал, автовокзал и станция метро. Небоскрёб встроен в здание вокзала. Зал, примыкающий к платформам поездов дальнего следования, ― пристройка к «Шарду». Привокзальный продуктовый магазин и газетный киоск, соединённые с этим залом, находятся глубоко в недрах башни. Соседнее офисное здание, The Place, построенное Ренцо Пьяно одновременно с «Шардом» и для того же заказчика, нависает над автовокзалом.

Раньше там стоял офисный комплекс 70-х Southwark Towers ― мрачная, но по-своему стильная башня 100-метровой высоты. Лондонский застройщик Ирвин Селлар решил выкупить и снести её, а небоскрёб на её месте предложил спроектировать Ренцо Пьяно. Тот сказал, что вообще скептически относится к высотным зданиям, но принял предложение. Ирвин Селлар начинал с того, что торговал на улице варежками, а в 1969 году открыл свой первый магазин одежды на Карнаби-стрит. Впоследствии он создал целую торговую сеть, первым в Англии начал продавать мужские и женские вещи в одном магазине. С начала 80-х Селлар занимался торговой недвижимостью. В 1991 году его компания разорилась, но тут же была основана другая, Sellar Property Group, которой и принадлежит сейчас «Шард».

Проект с трудом проходил согласования, растянувшиеся на полтора года. У него были влиятельные сторонники ― в первую очередь, тогдашний мэр Лондона Кен Ливингстон. По его словам, не бывает мировой столицы без небоскрёбов. Но были и противники, среди которых самый крупный ― English Heritage, организация, занимающаяся изучением и охраной архитектурного наследия. Их аргументы были таковы: 300-метровая башня в центре города косвенно изменит облик его главных памятников. В частности, небоскрёб будет виден из внутреннего двора Тауэрского замка. В знаменитой панораме Лондона с Парламент Хилл «Шард», а не купол собора св. Павла, будет доминировать над центром города. Ренцо Пьяно говорил, что фасады «Шарда» будут сделаны из особого, очень светлого стекла, и он будет  едва виден на фоне неба, отражающегося в его фасадах. Лукавил, конечно. Не для того строят небоскрёбы, чтобы они были незаметны.

Представители English Heritage обрушивали на проект одну талантливую филиппику за другой; одна фраза, о том, что башня будет «осколком стекла в сердце исторического Лондона», получила такую известность, что, кажется, именно ей небоскрёб обязан своим прозвищем. Сначала он назывался просто London Bridge Tower. Имя «Шард» (по-английски это и значит «осколок») сначала было неофициальным, шутливым, но, постепенно завоевав популярность, полностью вытеснило первоначальное скучное название башни, заменило его в документах и на логотипе.

Некоторые опасались, что 55 000 кв. м. офисных площадей в центре напряжённого транспортного узла могут вызвать его коллапс. Но не менее убедительно и обратное предположение. Известно, что коммерческая недвижимость стремится оседлать транспортные узлы. Где ещё строить гигантское офисное здание, как не в месте, которое можно покинуть - на выбор - на метро, автобусе и на электричке, уходящей в обе стороны каждую минуту? Чтобы преодолеть вето охранных организаций, проект должен был одобрить тогдашний вице-премьер Джон Прескотт. Он так и сделал, объяснив своё решение тем, что здание, несомненно, будет обладать «исключительным архитектурным качеством». В конце 2003 года проект был согласован.

В 2007 году у противников «Шарда» появилась надежда, что проект, успешно прошедший все бюрократические испытания, станет жертвой экономического кризиса. Действительно, в этом году лондонские застройщики отказались от строительства нескольких небоскрёбов, и «Шард» чуть не разделил их судьбу. Но в начале 2008 года консорциум из нескольких катарских компаний инвестировал в проект крупную сумму и фактически стал новым владельцем здания. Это позволило, наконец, начать работы. В 2008 год разобрали Сазерк Тауэрс, в феврале 2009 года приступили к строительству небоскрёба, а 5 июня 2012 года премьер-министр Катара торжественно открыл здание.

В «Шарде» 72 этажа и 110 000 квадратных метров общей площади. Из них примерно половину составляют офисы, а другую половину ― отель «Шангри Ла», рестораны, несколько больших и очень дорогих квартир и смотровые галереи, занимающие пять верхних этажей башни. Классическое сочетание функций для современного небоскрёба. Его фасады действительно отражают небо, но, вопреки обещаниям архитектора, «Шард» виден очень хорошо за многие километры. Тому, как он изменил городской силуэт, был посвящён фильм Роберта Маккиллопа, показанный на Венецианской архитектурной Биеннале 2012 года.

Спор между противниками и защитниками «Шарда» происходил в счастливую пору, когда миром управляла «невидимая рука рынка», а мэры городов и президенты государств главной своей задачей считали привлечение иностранных инвестиций. Наблюдая за этой полемикой с расстояния нескольких лет, замечаешь, что она успела устареть. Мэр, всерьёз считающий, что небоскрёбы в центре города надо строить только потому, что мировой столице без них неприлично, ― мэр вчерашнего дня. Теперь такие, должно быть, только в Саудовской Аравии встречаются. Новой идеологией городской власти стала забота о местных сообществах. Нынешний мэр Лондона открыл сеть городских велосипедов и сам на велосипеде ездит на работу. Но и «охранники», с упорством Дон Кихота защищающие фантом «исторического Лондона», скучны. Я три месяца живу в Сазерке, и за это время вблизи от моей квартиры снесли, как минимум, пять домов. Сити, где ещё недавно торчал одинокий «огурец» Swiss Re, превратился в район стеклянных гигантов, среди которых Swiss Re теперь ― самый низкий. Непонятно, почему, допустив появление десятка новых небоскрёбов на правом берегу Темзы, в черте древнеримских стен, хранители наследия так упорно боролись против единственной высотки не левом берегу. Снявши голову, по волосам не плачут.

Вероятно, у простого горожанина любой небоскрёб вызывает раздражение, и оно вполне понятно. Давно прошли времена, когда их возводили из-за высокой цены на землю. Сейчас их строят, наоборот, чтобы цена на землю поднялась. Небоскрёб ― это лампа, на свет которой слетаются бабочки спекулятивного капитала. В башне и вокруг неё возникает маленький оазис экономического процветания: дорогой отель с солидными постояльцами, рестораны, где обедают высокооплачиваемые «белые воротнички» из компаний, арендующих офисы в небоскрёбе, подорожавшие квартиры в окрестных домах, где они селятся... Но всё это почти не касается коренных жителей района. Они оказываются незваными гостями на этом празднике. Интересно, что «Шард», задуманный до мирового экономического кризиса, но построенный после него, не игнорирует жителей Сазерка, а забавно «извиняется» перед ними за своё существование: например, застройщик взял на себя обязательство трудоустроить триста местных безработных.

Наивно было упование вице-премьера на то, что Ренцо Пьяно построит здание «исключительного архитектурного качества». Художественное качество ― такая вещь, которую трудно гарантировать, особенно если ты Ренцо Пьяно. Ведь лучшей постройкой этого архитектора до сих пор считается музей, спроектированный сорок лет назад в соавторстве с Ричардом Роджерсом. Вообще, сама постановка вопроса: «да, небоскрёб тут, может быть, неуместен, да, он не решит проблемы местного сообщества, но зато он красив», ― кажется мне ошибочной. Мне не приходилось видеть здание, которое было бы бесполезно и неуместно, но при этом красиво. Если архитектор делает хорошо, то он делает хорошо сразу во всех смыслах.

«Шард», безусловно, не шедевр. Это здание с неуклюжей конструкцией, в котором толстый сердечник в среднем занимает треть площади каждого этажа, и фасадами, декорированными «под деконструктивизм». В отличие от главных героев деконструктивизма, например, Вольфа Прикса и Эрика Мосса, которые расчленяют архитектурную массу в глубину, у Ренцо Пьяно драматическая игра «осколков», на которые как бы разломилась башня, происходит на поверхности здания. Это самое простое решение, и вдобавок первое, которое приходит в голову, когда ищешь способы сделать небоскрёб «не скучным». 

Работая над фасадами небоскрёба, архитектор мог бы разыграть много декоративных тем. Например, придумать драматургию места, где башня «вырастает» из земли ― сделать ей подиум в том или ином виде. Поместить на фасад детали человеческого масштаба, чтобы, по контрасту с ними, яснее чувствовался громадный размер здания. Сыграть в «кожуру» и «мякоть», как в другой его лондонской постройке, Cenral St. Giles. Таких игр здесь нет. Поверхность здания бедна на детали. Она создана как бы грубой, размашистой штриховкой. Облик «Шарда» кажется случайным, нарисованным на скорую руку, all'improvviso. В нём не замечаешь ни функциональной необходимости, ни глубокой художественной логики. Однако надо признать, «Шард» не слишком испортил панораму Лондона. Соседняя башня EBMT, монстр позднего функционализма, вдвое ниже, но почти так же заметна издали, поскольку она шире и темнее. «Шард» ― далеко не самая уродливая из лондонских новостроек, но обаяние города сохраняется вопреки всему.

И последнее. «Шард» должен был стать самым высоким зданием в Европе. Но не стал. Пока длилась его эпопея, в Москве без лишнего шума построили небоскрёб «Меркурий-Сити», который на 24 метра выше. Авторами здания считаются в первую очередь М. М. Посохин, один из самых плодовитых архитекторов современности, а во вторую ― малоизвестная американская мастерская, активно строящая высотки в третьем мире. Башня издалека приковывает внимание интересными фасадами цвета медного таза. Лондонцам, которые недовольны «Шардом», я хочу сказать: ребята, вы даже не представляете, как вам повезло. 

Официальный сайт архитектурного бюро: rpbw.com

Текст и фото: Артем Дежурко

Новый концертный зал состоит из трех геометрически правильных объемов разной высоты. Внутри самого крупного элемента (в виде усеченной пирамиды) обустроен зал на 238 мест со сценой, вмещающей 40 человек. Этот объем заглублен в землю, поэтому высота передней его плоскости 9,2 м, а задней – 18,5 м. Стены установлены под углом для обустройства зала по принципу амфитеатра.

В первом вспомогательном объеме (куб высотой 11 м) запроектировано фойе с гардеробом и кассами, а также технические помещения. Во втором (параллелепипед высота над землей 8,5 м) располагаются гримерные и складское помещение для хранения крупногабаритных музыкальных инструментов. Гримерки решены в виде трансформируемых помещений, их конфигурацию можно менять, если, например, мужчин в оркестре больше, чем женщин. Этажи в блоке гримерных соединены лифтом.

Здание отделано лиственницей из региона Валь-ди-Фьемме. Ширина окрашенных в разные цвета досок 25 см, а толщина – 4 см. Эта же древесина использовалась, например, в мастерской Антонио Страдивари для изготовления лютней. Архитекторы выбрали деревянную отделку не случайно. Во-первых, дерево, как природный материал, гармонирует с натуральным камнем, из которого сложены стены находящегося неподалеку форта XV века. Во-вторых, оно обладает прекрасными акустическими свойствами. Получается, что деревянный концертный зал сам функционирует как гигантский резонатор. Для того чтобы восполнить природные потери, на прилегающей территории было высажено около сотни молодых деревьев.  Объемные элементы образуют площадь, предназначенную для проведения концертов и фестивалей под открытым небом. Пространства хватает на 500 человек.

В  дни крупных фестивалей на фасады здания вывешивают экраны для показа того, что происходит на сцене или демонстрации кинофильмов. На внутренних стенах зала установлены акустические панели, благодаря которым звук становится более объемным. А по бокам сцены возвышаются акустические полустены высотой до 2 м, способствующие избежать рассеивания звуковых волн. 

Официальный сайт архитектурного бюро: rpbw.com

Новый проект Renzo Piano Building Workshop поддерживает общемировой архитектурно-девелоперский тренд – освоение и рекультивацию бывших промышленных территорий. В столице Норвегии на месте заброшенной грузовой пристани вырос комплекс Tjuvholmen Icon, состоящий из трех зданий под одной стеклянной криволинейной кровлей. Комплекс общей площадью 7 000 кв. м, включающий в себя художественный музей, культурно-развлекательный центр, офисный блок и парк скульптур, разделен на две неравные части каналом, через который перекинут широкий деревянный мост. 

Архитектурное развитие группы зданий происходит вдоль оси новой пешеходной зоны, протянувшейся от набережной Акер Бригге до района плавучего дока. Динамику композиции придает наклонная чуть вогнутая кровля, мощные консольные вылеты которой защищают интерьер от прямых солнечных лучей, а фасады – от ветровых нагрузок. Каркас построек выполнен из металлоконструкций. В качестве вертикальных опор используются тонкие стальные колонны, скрепленные стяжками из металлических тросов. Кровельные балки сделаны из массива дерева. Кроме того, следуя традициям скандинавского дизайна, архитекторы использовали дерево для наружной и внутренней отделки. 

Уклон кровельной конструкции удалось обыграть в интерьере. Например, в помещениях административного блока потолки низкие, и это разумно с точки зрения функциональности. Зато в выставочных двусветных залах высокие потолки, позволяющие должным образом экспонировать масштабные произведения искусства. 

Официальный сайт архитектурного бюро: rpbw.com

Ныне действующий Дворец, частичка истории страны, стал памятником архитектуры в 1914 году, после того, как была проведена тотальная реконструкция комплекса. Новую штаб-квартиру Фемиды планируют построить в 2017 году в квартале Батиньоль. Внутри здания будут объединены судебные функциональные подразделения, ныне рассредоточенные по всему городу: парижский региональный суд, полицейский суд, департамент исполнения наказаний, департамент окружных судов. Ежедневно сюда будет приходить более 8 тысяч посетителей.

Будущий комплекс общей площадью почти 62 тыс.кв. м композиционно связан с городским парком имени Мартина Лютера Кинга и кварталом Порте-де-Клиши, где весьма развита транспортная инфраструктура.  В основании комплекса лежит L-образный  цокольный элемент (в проекте он называется подиумом), на котором установлены вертикально несколько прямоугольных объемов. Верхние плоскости этих элементов представляют собой озелененные площадки и террасы общей площадью около 1 га. Внутри цоколя запроектированы 90 залов судебных заседаний разного размера. Высота Дворца составит около 160 кв.м. На фасадах здания установят фотогальванические элементы; предполагается применение естественной вентиляции и системы сбора и очистки дождевой воды.
Бюджет проекта оценивается в 575 млн. евро. В качестве инвестора и застройщика выступил консорциум Arelia, в качестве генподрядчика - фирма Bouygues Bâtiment Ile-de-France. Строительные  работы начнутся летом 2013 года.

Официальный сайт архитктурного бюро: rpbw.com

Застройка участка будет представлять собой единое здание с внутренним двором и выходами из него на окружающие улицы. Из 64 800 кв. м 51 600 занимают офисы, 4200 - торговля, 9000 - жилье, на 37% - доступное, на стоянке будет 53 машиноместа. На первом этаже разместятся магазины, обслуживающие в первую очередь местных жителей, и рестораны, рассчитанные в первую очередь на офисных работников. Смешение функиций в пределах квартала приведет к тому, что здесь постоянно будет "кипеть жизнь", а потому будет безопасно.

Кажется, будто зданий несколько, но это не так: просто фасад умело разделен на несколько частей разных размеров и пропорций. Каждый блок оформлен разноцветными пластинами керамических фасадов, между которыми — стеклянные промежутки. Полностью прозрачным будет весь первый этаж, что для этого района ново.

Официальный сайт архитектурного бюро: rpbw.com