«Пластический ответ» архитектора на вопросы куратора Елены Петуховой — объект «Торнадо», вошедший в экспозицию спецпроекта на фестивале «Зодчество 2014» (18-12 декабря 2014, Гостиный двор). По словам автора (см. видеоинтервью), объект символизирует мощь движения по спиральному циклу, всеохватность, разрушение, но и созидание одновременно.

 О спецпроекте «Генетический код»

Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)

Этим летом на свет появились два средовых объекта, разработанных проектной группой «Поле-Дизайн».  Один – «Ленивый зиккурат», ключевое сооружение «Архстояния 2014» – обосновался на природных просторах Никола-Ленивца. Другой – многофункциональный объект «Выксунь вверх!» (назван в честь речки Выксунь) – расположился на набережной Верхнего пруда в Выксе, где в июне прошел «Арт-овраг». Таким образом, «Поле-Дизайн» оказалась своеобразным связующим звеном между «городом» и «деревней»:  между  четвертым праздником урбанистической культуры – локальным, но обещающим большое будущее, и действом на заповедных берегах Угры, некогда камерным, для узкого круга единомышленников, но за восемь лет набравшим нешуточные обороты международного арт-шоу. О развитии двух фестивалей и созданных для них объектах мы поговорили с Владимиром Кузьминым, руководителем проектной группы.

Владимир, как участник самого первого и нынешнего «Архстояний», Вы имеете полное право сравнивать, говорить о «было-стало». Некоторые старожили и критики сетуют, что с ростом и притоком посетителей, приходом нового креативного менеджмента фестиваль утратил свою первородную атмосферу полного растворения людей и объектов в природе. А с приездом иностранных биеннальных звезд – потерял и часть своей художественной идентичности, воплощавшейся в реализации авторских концепций кустарными в лучшем смысле этого слова способами. Как Вы оцениваете перемены? 

Именно как участнику мне отчасти трудно рассуждать о произошедших изменениях этого года. Мы полностью сконцентрировались на строительстве нашего объекта. И на фоне беспокойства о сроках, конструкции, качестве все остальное казалось нам незначительным. Да, у фестиваля новая структура управления, но я не вижу в этом ничего плохого, разрушающего. Да, возможно, в силу каких-то организационных действий часть прежней исключительной ауры утрачивается, но и это естественный процесс. Восемь лет назад на «Архстояние» приезжало менее 2000 человек, а сегодня – 6-10 000. Это уже совершенно другой формат, фестиваль больше не может оставаться творческим междусобойчиком. Если не организовывать парковки, точки питания и проживания, не продавать билеты, все это обратиться в хаос. Говорить о том, что кто-то разрушает «дух места», – легко, но попробовали бы критики сами устроить нечто такого масштаба, да еще за много километров от Москвы.

Что же касается «биеннальных звезд»... Понимаете, выбор того или иного участника, выбор темы, расставление акцентов – это прерогатива Организаторов. Они решают сложнейшую задачу, поддерживая интерес к фестивалю из года в год, у все большей и большей аудитории. В том числе и с помощью приглашенных Кураторов. Фестиваль не может не меняться и, конечно, разные люди и разные идеи и дела делают его разным. Мне лично была всегда  близка его природная средовая основа... Эта основа и не даст, в конечном счете, утратить связи с духом и традициями Места. Если брать наш «Ленивый зиккурат», то он дух места как раз поддерживает и буквально следует его традициям. 

Форма вашего творения порождает множество архитектурных ассоциаций, причем не столько из шумеро-вавилонского мира, откуда собственно пошли «зиккураты», сколько из древнерусской храмовой архитектуры. Что же послужило прототипом? 

Любая конструкция, именуемая «зиккуратом», предполагает миллион прототипов, но на самом деле мы стремились уйти от прямых параллелей. Это объект ремесленно-зодческий – когда процесс реализации и является актом творения. Мы решали задачи подъема наверх, руководствовались возможностями применения тех или иных технологических приемов, старались извлечь максимум из материала. Мы думали о том, что технология рубки «в реж» позволяет облегчить вес конструкции. То есть «Ленивый зиккурат» больше тяготеет к постройкам ремесленно-прагматическим, чем к символическим. Хотя мы объект проектировали, производили инженерные расчеты, рубленая структура сама по себе предлагает натурально-рукодельный способ возведения: взгромоздить «клеть» на «клеть». Хрестоматийная пирамида – восьмерик, шестерик, четверик. Протогеометрия формы узнаваема, но никаких конкретных «литературных» прототипов за ней нет. Мы к этому и не стремились.

Как шло строительство, были трудности?

С нами работала команда суперпрофессионалов  – Александр Нилов и его компания. Они сделали практически невозможное – возвели «Зиккурат» в кратчайшие сроки, гибко реагируя на меняющиеся погодные, бюджетные и прочие условия. Это тот случай, когда и архитекторы и строители вносили равную по значению лепту в формирование облика здания, становясь в значительной степени Соавторами.

Тем не менее, был выбран не совсем обычный материал – ель, пострадавшая от короеда, следовательно «Зиккурат» несет определенное экологическое послание…

Да, это идея Антона Кочуркина. Он предложил частично использовать материал санитарных вырубок, чтобы напомнить об их необходимости. Сейчас такие вырубки практически не производятся, и наши леса, особенно хвойные - еловые, погибают из-за катастрофического воздействия короедов. «Зиккурат» воплощает экологический призыв помочь лесу избавиться от заразы. И напомнить о необходимости относиться к лесному хозяйству не только потребительски!

 Вы построили довольно крупный объект, он визуально как-то взаимодействует с другими «бельведерами» Никола-Ленивца?

«Зиккурат» расположен в низине, но он высок, около 17 метров, и с его галерей распахивается мощная панорама окрестностей – берегов Угры, видно большое поле с «Ротондой» Бродского, дорога на Кольцово, территория «Версаль». Но мне кажется, что все большие объекты в Никола-Ленивце существуют все же сами по себе и не состоят ни в каком особенном диалоге. Толковая постановка задачи и выбор мест размещения построек кураторами – Антоном Кочуркиным и его коллегами – позволяет не воспринимать значительные с точки зрения эмоционального воздействия или физических параметров сооружения как соперничающие вообще. Они тактично расположены вдалеке друг от друга и не полемизируют, так как, какими бы большими и прекрасными они ни были, в безбрежном и уникальном ландшафте это «булавочки» на карте местности, которые позволяют нам уцепиться за понятные, сомасштабные ориентиры. В пространстве парка все это некие «стога», которые рано или поздно будут развеяны ветром.

Главной для этого фестиваля стала история «Здесь и сейчас» – о  жизни произведений архитекторов и художников во времени. Как раскрывает ее «Ленивый зиккурат», самый основательный и «материальный» из проектов этого года?

Наш объект – живой, как, наверное, любой объект созданный таким образом из такого материала. Это творение, подверженное непременному воздействию природы. И это часть его образа! Оно имеет определенные колебания, обусловленные конструкцией, будет изменяться и в цвете – перестанет быть ярко желтым, станет оранжевым, а затем посереет; да и в физических размерах – дерево высохнет и даст усадку. С каждым годом будут развиваться новые функции. В этот раз «Зиккурат» принял более 4000 человек, выступил не только смотровой площадкой, но и предоставил крытый «зал» нескольким музыкальным инсталляциям.  В одной из них – «Атональной архитектонике» Сергея Касича – сооружение послужило резонатором – звук порождал интересные, очень ощутимые, но безопасные вибрации. А когда пела Варя Павлова, выяснилось, что условный свод, как мы и надеялись, отлично отражает звук. Тема времени раскрывается и через идею движения. Башня провоцирует отношение к движению как к творческому акту. Были люди, которые вдруг начинали как-то спонтанно, пластично двигаться, танцевать во внутреннем пространстве башни. Я надеюсь, наш «Ленивый Зиккурат» и дальше будет использоваться и как сценическая площадка, и как зал для коллективных мероприятий, выступлений, собраний, лекций и, конечно, в качестве смотровой башни –  «Бельведера».

Какие перформансы из нынешней программы Вас еще впечатлили?

Я видел все более-менее значимые объекты. Наиболее сильное впечатление произвели «живые часы» Форманека  – потрясающее произведение с точки зрения дизайнерской идеи, художественного качества и средового звучания. Такое действие мог придумать большой художник, и я искренне аплодирую автору и тем, кто в наших условиях реализовал этот проект. Насколько я знаю, в других местах этот перформанс исполняло много людей, а в Никола-Ленивце не более десяти, но часы все время работали точно.

Перенесемся в Выксу. Как прошел четвертый «Арт-овраг»? Пока это не такое масштабное мероприятие, как «Архстояние»?

Несмотря на сугубо локальный, ориентированный на жителей отдельно взятого небольшого города характер, «Арт-овраг» уже стал публичным событием. Сюда приезжают люди из Нижнего Новгорода, Твери, Ростова, Петербурга, Москвы и множества небольших окрестных населенных пунктов. И, насколько я понимаю, аудитория с каждым годом растет.

Что дает самой Выксе и ее жителям этот фестиваль?

«Арт-овраг»  –  на самом деле, очень редкое и достойное популяризации явление. Его организовывает и поддерживает главное предприятие города –  Металлургический комбинат. Фестиваль охватывает всю Выксу. Самые разные слои городской культуры осмысляются художественно, литературно, дизайнерски, технологически. Диапазон активностей – от благоустройства дворов до стрит-арта, от культуры приема пищи до танца, от средовых инсталляций и озеленения до концепции развития городских пространств. Эти, а также выставочные и театральные проекты вовлекают местных  жителей и приглашенных специалистов, исключительно благотворно влияют на городскую среду.

Как горожане реагируют на интервенцию современного искусства в их жизнь?

Мы увидели чрезвычайно творческое и активное участие и со стороны властей, и со стороны жителей, и были очень рады тому, что новая кураторская команда во главе с Олегом Шапиро пригласила нас создать для Выксы такой, как оказалось, важный объект. Трехуровневая, многометровая структура совмещает функции скамьи, подиума, сцены, тотального ограждения, обозначающего линию весьма условной набережной. Набережная представляет собой дамбу пруда, который использовался для промышленного забора воды, но для жителей Выксы это любимое место прогулок и встреч. Наш объект облицован керамикой Arch-Skin, имитирующей ржавый металл. Благодаря этому выглядит очень красиво и уместно – объект такого качества вполне мог бы украсить берег любого европейского озера. Надеемся, что на том же уровне будут исполнены и последующие проекты, артикулирующие это пространство. Уже в процессе монтажа проект привлек внимание жителей, они подходили, вежливо расспрашивали, что это будет, и потом,и стар и млад, с явным удовольствием осваивали новое сооружение.

В то же время один из объектов предыдущих фестивалей, кажется, пришелся им не по нраву и был сожжен.

Возможно, этому объекту в чем-то даже повезло. Он стал символом! Сожженное произведение искусства живет иначе, но дольше, становится в каком-то смысле предметом поклонения, что, кстати, и произошло с инсталляцией «Большой Джинни». На его месте ему теперь установлен памятник. Отношение жителей со временем меняется, и они уже гордятся тем, что ранее было несвойственно этой среде – тем, например, что в их городе есть произведения русского «Бэнкси», и наша "Выксунь", и современная, шутливая и одновременно почтительная реплика Шуховской башни – «Про-елка» от Петра Виноградова и его «Про.Движения».

А сами объекты Шухова в Выксе – водонапорную башню и перекрытие листопрокатного цеха – можно увидеть?

Да, металлургический завод, на территории которого они находятся, во время фестиваля разрешает организованные посещения. Повторюсь, что благодаря целенаправленной культурной деятельности этого комбината в Выксе сложилась уникальная ситуация. Если бы и другие градообразующие предприятия России  создавали подобные активности, то это в немалой степени способствовало бы повышению уровня городской культуры и формированию актуальной среды в российской провинции, изменению к ней отношения через внедрение современного дизайна и искусства туда, где с ними еще мало знакомы. В этом смысле роль «Арт-оврага» феноменальна.

Сайт «Архстояния»: http://arch.stoyanie.ru/

Cайт «Арт-оврага»: http://artovrag-fest.ru/

 
Архитектор Владимир Кузьмин (вместе с коллегами по проектной группе «Поле-Дизайн» разработал пространство экспозиции):

 «Мы делали экспозиции «Зодчества» в 2006 и 2007 годах и вошли в эту реку вновь потому, что нам понравилась кураторская концепция Андрея Александровича Чернихова. У него была идея переформатировать Фестиваль, приблизить его к биеннале, когда в одном пространстве встречается множество выставочных проектов. Сначала мы задумали построить из специальных конструкций слово «Новое» (так звучала главная тема), но выяснилось, что средств на это не хватает. В итоге пошли по другому пути, однако визуальную основу, в которой  добивались легкости и эскизности, сохранить удалось. Задача отойти от закрытой экспозиции, разделенной стеночками и кубиками, была решена с помощью строительных лесов и скотча нашего любимого жизнеутверждающего цвета. Действительно, его ушло около 30 километров.

Пространство получилось, с одной стороны, прозрачным, воспринимающимся целостно. С другой стороны, эта прозрачность была не абсолютной и вуалировала не самые удачные экспозиции. О «контенте» Фестиваля судить не возьмусь. Пусть этим занимаются искусствоведы и критики. Возможно, самым новым, как бы претенциозно и парадоксально это ни звучало, оказалось само пространство экспозиции - то, как оно вписалось в пространство «Манежа». Оранжевый цвет и огромный, установленный под углом экран задавали определенный драйв. Прекрасно сработала компания Maxgroup, монтировавшая выставку. Ведь какими бы замечательными не были эскизы и чертежи, в конечном счете все зависело от людей, которые устанавливали конструкции, придумывали специальные инструменты для их обмотки скотчем, реагировали на возникавшие проблемы и оперативно находили выход из затруднительных ситуаций. Благодаря их четкой работе все получилось так, как мы себе это представляли».

Архитектурный критик Николай Малинин:

«Любой текст от сокращения выигрывает, а для плохого это вообще первейшая мера. «Зодчество» стало меньше (и днями, и метрами) – и это чрезвычайно его украсило. Возникло даже смутное ощущение, что тут те, кому это зачем-то надо, а не по разнарядке. И не в командировочку в Москву сгонять. Вот, например, Воронеж очень грамотно и даже стильно о себе заявил. Похоже, там с приходом нового главного архитектора, действительно, что-то начало происходить интересное. Например, фестиваль «Архидром», где молодежь отлично поработала с деревом.

Запомнился и Екатеринбург – не тем, что показал, а тем, как. Емкий, плакатный ход очень здорово выделялся на общем фоне. Но самое живое и интересное, что тут было, это было прошлое! А именно проекты дипломников МАРХИ 1960-70-х годов на выставке «Советский модернизм». Может быть, структура  экспозиции была и простодушной («Были детьми», «Женились», «Сидели в кафе»), но вполне адекватной материалу. И видно, что куратор выставки Ольга Казакова знает предмет глубоко и пойдет далеко.

История про «Русское Идентичное» меня несколько смутила. Я тоже все время ищу каких-то точных слов для описания происходящего в архитектуре, но никогда не думал, что со стороны это может выглядеть так плоско. Идентичность – это важный, интересный, мучительный вопрос, но те ответы, которые нашли Андрей и Никита Асадовы, как-то все же слишком очевидны. Ну да, у нас есть что-то прекрасное (и многое из этого, к моей радости, деревянное), а что-то ужасное (навороченные комплексы с башенками и непроходимые панельные кварталы), ну и что дальше. А вот бревно, которое лежало там и разные фрагменты которого символизировали разные куски нашей истории, это было здорово! Жаль, мало кто понял, в чем был его смысл.

Разочаровала и история про сгоревший после взрыва фабрики фейерверков и восстановленный квартал Роомбеек в голландском Энсхеде. Сначала на экране нам долго показывают пожар (очень аттрактивно, да), а потом на фотографиях мы сразу видим чистенький, опрятный город, такой же, как и все остальные в Голландии. И только из пояснений узнаем, что его воссоздавали вместе с жителями. А самого процесса, его деталей - не хватает.

И мне кажется, «Зодчеству» нужно больше таких вот человеческих историй. Как про Энсхеде, только не просто завлечь пожаром, но и рассказать историю  –  что было дальше и как люди в этом участвовали. Из наших сюжетов, увы, могу привести лишь одну  историю - про то, как волонтеры во главе с братьями Невзоровыми, Алексеем и Павлом, все лето чинили деревянную церковь в Чистом Доре Вологодской области».

 Архитектор Борис Уборевич-Боровский, руководитель бюро UB. Design, получившего на Фестивале Премию «Репутация»:

«Мы увидели какое-то совсем другое «Зодчество». Это всегда была статусная, статичная выставка. А тут новый формат. Очень коротко, всего два дня. Другая эстетика пространства. Что-то призрачное. Много градостроительных карт и схем, мало построек. Но сейчас время такое, многое изменилось. В Москве новое руководство, новая архитектурная палата. Мы больше строим дороги, чем дома. Зато провинция активизировалась. Там интенсивность строительства, как у нас пять лет назад. И есть очень интересные проекты, но есть и пугающие. Екатеринбург удивил башнями в стиле московских 90-х.

Понравилась выставка «Советский модернизм». Когда я учился в МАРХИ  –  в конце 70-х – еще преподавали Степан Христофорович Сатунц, Дмитрий Георгиевич Олтаржевский, Михаил Исаакович Синявский. Мы забыли многое из того, что было придумано  и сделано тогда. А ведь это наш базис.
Девиз выставки «Новое» воспринимаю скорее как вопрос. Выставка вообще оставила много вопросов и желание подискутировать о направлениях развития. Опять много внимания было уделено «Большой Москве». Я, например, не понимаю идею расширения города в виде отростка, похожего на грыжу. Думаю, об этом еще какое-то время поговорят, а потом забудут. Не показались перспективным трендом фасадные решения, представленные в проекте микрорайона «В Лесу». Но все это было бы интересно обсудить. Не могу сказать, лучше стал Фестиваль или хуже, но явно – живее, креативнее, чем раньше».

Официальный сайт Фестиваля: www.zodchestvo.com

В публикации использованы фотографии, предоставленные бюро «Поле-Дизайн» (фотограф Николай Калошин), пресс-службой Фестиваля «Зодчество», из архивов сайта Archplatforma.ru, автор портрета Николая Малинина - Светлана Мусинова).